Местность, куда они держат путь, до недавнего времени была заселена немецкой общиной: в свое время Екатерина Великая пригласила немцев на плодородные, но малолюдные здешние земли, и они приняли ее приглашение. Эта община, сохранившая свой язык и традиции, разделила судьбу Российской империи, – она пережила жестокие преследования (в Гражданскую войну поволжские немцы примкнули к Белой армии), но в конце концов Советское государство дало ей автономию, и заселенная немцами территория стала называться Автономной Социалистической Советской Республикой Немцев Поволжья со столицей в городе Энгельс. Сейчас такой республики нет. Когда началась война, все изменилось. Сталин, опасаясь, как бы при приближении вражеских войск поволжские немцы не перешли на их сторону, в августе 1941 года отдал приказ депортировать население немецкой автономии в Казахстан и в другие области Средней Азии.
Железнодорожный мост между Саратовом и Энгельсом протяженностью почти два километра был гордостью советских людей. Он соединял два берега Волги и в итоге связывал Москву с Кавказом, что было чрезвычайно важно не только для развития промышленности, но и для перевозки вооружения и снабжения армии в южном направлении в целом и в направлении Сталинграда в частности.
В Энгельсе, как знали девушки, они станут настоящими солдатами. Они хотят этого. И тем не менее, когда поезд тронулся, девушки не могли удержаться от грустных мыслей. Все думают об одном и том же: вернемся ли мы?
Холодное зимнее московское солнце скрылось, наступил февральский вечер. Москва освещена огнями, снег сверкает на крыше огромного здания университета, рядом с которым находится дом Ирины. Фары автомобилей горят на заснеженных улицах города.
Пора уходить, думаю я, Ирина, наверное, устала. Завтра, сказала она, по случаю Дня защитника Отечества, к ней придут ученики и коллеги. Они принесут ей пирожные и цветы, будут тосты и поздравления. В путинской России День защитника Отечества – большой праздник, как и День Победы, – его отмечают на работе, в школах и дома. Ирине надо отдохнуть, чтобы быть в форме. Но мне кажется, она не торопится прощаться, ей в голову пришло новое воспоминание, на это раз веселое. «Вы будете смеяться, – говорит она с лукавой улыбкой. – В вагоне, рядом с тазом с водой для умывания, стояла огромная белая ночная ваза: это был наш туалет. Мы называли его "Сережей" и без конца над ним шутили. Не забывайте: мы ехали в Энгельс под строжайшим секретом. Мы не должны были никому говорить, что призваны в авиацию и едем в Энгельс. Поэтому в письмах мы не могли об этом писать ни семьям, ни друзьям, ни женихам. Я раздобыла адрес Дмитрия и писала ему. Я не сообщала, где я, что делаю, но, чтобы его успокоить, написала, что я в группе девушек, здесь нет ни одного мужчины, кроме… Сережи. Он очень важен для нас, он нам необходим, писала я, он с нами повсюду. И так в нескольких письмах. Дмитрий ничего не понимал и ревновал. "Если он тебе так нравится, – ответил он мне, – оставайся с ним. Ты должна сама решить, кого тебе выбрать"».
