Три недели покоя | страница 8



Библиотека давно осталась позади.

Мощённые булыжником улицы вывели Владимира Ильича на берег Псковы. Колокола умолкли. Некоторое время куда-то вдаль катилось замирающее эхо медного гула, и вдруг Владимира Ильича остановила тишина.

С высокой кручи берега как на ладони открывалось Запсковье. Яркий купол неба над весёлой толпой крыш, купающихся в белых озёрах цветущих яблонь; золочёные луковки храмов, изящные звонницы, похожие издали на детские игрушки; тёмные развалины крепостной стены с взбежавшей на самый верх одинокой берёзкой.

Владимир Ильич удивлённо и радостно обозревал открывшийся взгляду простор, едва ли не впервые за все эти месяцы увидев весну и неотразимую прелесть старого Пскова. Внизу, под ногами, спешила к устью Пскова, спотыкаясь о валуны и брызгаясь радужной на солнце пеной. Весь берег над Псковой пылал одуванчиками и тонко звенел.

Сначала, после колоколов, слышно было лишь тишину. Теперь Владимир Ильич различал много звуков: щебет какой-то красногрудой птицы, перелетавшей с ветки на ветку в саду и следившей за ним чёрными глазками; жужжание пчёл над цветами; плеск воды о валун; шелест листьев; казалось, даже вздох лепестка, падающего с яблони. Владимир Ильич шёл мимо садов. Порой садовая изгородь подступала к самому краю обрывистого берега, и тогда, цепляясь за траву или ветки кустарника, он с юношеской ловкостью одолевал преграды.

Красногрудая птица продолжала следить за ним чёрными бусинками, прыгая в ветках и щебеча.

— Спасибо за компанию! — улыбнулся Владимир Ильич.

Как недостаёт Нади, особенно в это чудесное утро!

В Шушенской ссылке были две полосы: до приезда Нади и после. До: работа, чтение, письма из дому, изредка встречи с соседями по ссылке — Кржижановским, Старковым, беседы с крестьянами, снова письменный стол, одиночество и ожидание. После: та же работа и счастье, оттого что рядом она.

Однажды они пошли побродить по окрестностям Шушенского. Выдался жаркий день мая, как сейчас в Пскове. Владимир Ильич прихватил бурнус и платок Надежды Константиновны.

— Эк вы навьючились! Ни тучки на небе, — удивилась Елизавета Васильевна.

Она была смешлива и постоянно подшучивала над Владимиром Ильичем, считая его человеком, не приспособленным к быту.

Может быть, так. Но что касается бурнуса, дорогая Елизавета Васильевна, надо знать непостоянство сибирского климата! В полчаса навалится с севера ветер, сам Ледовитый океан подует холодным дыханием, — глядишь, а вместо носа сосулька.