«Ничего себе, весёленький адресок!» — усмехнулся он, подставляя конверт под солнце, чтобы просохли чернила.
Стол стоял у окна и весь был залит солнечным светом. Владимира Ильича потянуло на воздух, куда-нибудь в поле или на берег реки, где майский ветерок несёт из садов запахи цветущих груш и яблонь. Он спрятал письмо в карман и на цыпочках вышел из комнаты, намереваясь улизнуть незамеченным. Хозяева непременно затеяли бы завтрак, а Владимиру Ильичу до страсти хотелось выбежать на волю, пока улицы пусты и листья барбарисовых и жасминных кустов за садовыми изгородями росятся жемчужными каплями вчерашнего дождика.
Предосторожности были напрасны. Квартирохозяева, аптекарь Лурьи с супругой, мирно почивали, поскольку аптека в воскресный день заперта.
Владимир Ильич решил отдохнуть и больше не думать об издании «Искры». Полный отдых!
Ноги сами привычным путём привели его к библиотеке, где он порядком просиживал над всевозможными справочниками, так как для заработка и чтобы не вызывать подозрений полиции служил в Пскове статистиком.
«Да, письмо!» — вспомнил Владимир Ильич и возле библиотеки опустил в почтовый ящик конверт с адресом: «Уфа. Угол Тюремной и Жандармской Надежде Константиновне».
Они приехали туда прямо из Шушенского. Надежде Константиновне назначено отбывать в Уфе остающийся год ссылки, и там, в этом городе, полном политических ссыльных, буквально в первые же часы после поезда, когда с непривычки ещё пошатывается под ногами земля, начались поиски необходимых для организации «Искры» людей.
Первостепенно важно собрать стойких марксистов, ах как важно! Договориться: «В чём сейчас наша цель?»
Люди, с которыми, вернувшись из Шушенского, Владимир Ильич встречался в Уфе, Москве, Петербурге, Смоленске, наконец, в самом Пскове, поражались тому, что этот человек с тёмным от сибирских ветров загаром так хорошо знает состояние революционного дела в России и с такой бесстрашной трезвостью судит о нём.
«Понять главную черту движения!» — вот о чём размышлял Владимир Ильич долгие месяцы в ссылке.
Когда поезд перевалил Уральский хребет, оставив позади белый столб, извещавший, что Азия кончилась, не за горами страстно ожидаемое дело, теперь совсем уж не за горами, перед умственным взором Владимира Ильича картина революционного развития в России рисовалась резко и живо во всей её сложности.
Ничего с собой не поделаешь! Он вышел побродить напоследок по Пскову, но голова продолжала работать. Он думал и думал. О том, что рабочее движение широко и могуче, но раздроблено. А среди интеллигентов разноголосица, путаница. Экономизм грозит увести рабочих в болото. Опасно! Не смертельно опасно, но закрывать глаза на шатание мысли нельзя. Трижды нельзя! «В чём же задача? Разойтись с теми, кто мешает движению. И возобновить истинно революционную партию. Это сделает „Искра“. И для этого нужно Стоп! Условлено: отдых, не думать».
