— Сумку бросай! Беги! — крикнула проводница.
Широко раскрытые глаза девушки были полны ужаса и отчаянья, руки её судорожно вцепились в сумку. Борис понял — сумку она не выпустит, страх парализовал её.
Он бросился на помощь, одной рукой рванул сумку на себя и вверх, другой обхватил девушку и выскочил с ней на перрон, оттолкнув подальше от рельсов. Мимо пронёсся тепловоз, обдавая их рёвом сирены, жаром и грохотом. Потянулась длинная цепь товарных вагонов и цистерн, закрыв пространство.
Девушка стояла неподвижно, судорожно вцепившись в ручку сумки, чуть не сгубившей её. Она была бледна, и не могла произнести и слова благодарности в адрес своего спасителя. Но Борис и не смотрел на неё, он напряжённо вглядывался в пространство, мелькающее между вагонами, отделявшими его от второго пути, на котором остался его поезд. Когда, наконец, последний вагон с грохотом и скрипом пронёсся мимо, открывая унылый степной пейзаж, Борис увидел — его поезда у перрона не было.
Выжженная июльским зноем степь, блестящая на солнце сталь рельсов, черные просмолённые шпалы, и всё… Поезда нет. Борис кинулся на перрон — последний вагон растворялся в белёсом, выгоревшем пространстве. Он остался один на чужом, затерянном полустанке, без денег, без документов.
Отделения милиции, куда он хотел обратиться за помощью, в здании вокзала не оказалось. Даже кассирша, закрыв кассу, ушла — больше поездов сегодня не будет. Вокзал опустел. Единственным человеком, к которому он мог обратиться, была спасённая им девушка, но и её нигде не было видно. Когда она ушла, и в какую сторону, Борис не заметил. Оставаться на опустевшем полустанке не имело смысла, следующий поезд будет только завтра, и Борис решил побродить по посёлку, не имея ни определённой цели, ни надежды на случай, способный разрешить ситуацию.
Сразу же за низким, невзрачным зданием вокзала начиналась единственная, узкая, мощеная булыжником улица, ведущая к морю. Сквозь неровный, местами вываленный булыжник проросла трава, и казалось, по этой улице давно никто не ездил. По обеим сторонам её тянулись одноэтажные дома под красной черепицей, скрытые высоким забором из серого ракушечника, поросшего мохом на стыках камней; сверху забор был украшен осколками битого стекла.
Эта улица без тротуаров, с редкими деревьями у ворот домов, привела Бориса к обрыву, обозначавшему берег. Там, внизу, между глыбами скал жёлтого, исхлёстанного ветрами, обожжённого солнцем, ракушечника синело море. Борис сел на скалу и стал смотреть на волны, обдумывая, как дальше быть. Ничего разумного в голову не приходило. Он не помнил, сколько времени прошло, может час, может два, может больше, когда он почувствовал, что справа от него кто-то стоит. Борис обернулся, и увидел её. На скале, на самом краю обрыва стояла девушка с улыбкой Джоконды, та самая, которую он спас от летящего тепловоза.
