Я надеялся, что снова встречу её, но проходил поворот за поворотом, а на обочине никого не было. Я остановился на перевале, в надежде отыскать дорогу к вершине, к полуразрушенному замку, но дороги не было. Я оставил машину на площадке около турбазы, чуть ниже за перевалом, и пошел к вершине. Я продирался сквозь густой лес, пока не вышел на плато, где летом стоял полуразрушенный замок. Но и его не было. Только скалы, обрыв, да зубцы вершины, устремлённые в небо, и больше ничего. Тяжёлые, серые облака рвались в клочья о скалы, истекая холодным мелким дождём. Осенний холод проникал в душу, наполняя её унынием и безысходностью. Я понял, что ничего, ничего уже больше не будет. Никогда.
Я стал таким, как все. Я женился, защитил диссертацию. Я разучился понимать язык зверей, птиц и цветов, и летать я больше не умею.
Геннадий Дмитриев Одесса — 2010
Поезд, замедляя ход, лениво пересчитывал колёсами стыки рельс. Металлический скрип тормозных колодок заполнил душное пространство тесного купе. Ещё раз заунывно пропели тормоза и, выдохнув сжатый воздух, затихли. Поезд остановился у какого-то маленького, затерянного в прибрежной степи, полустанка. Седьмой вагон оказался напротив низкого, одноэтажного здания вокзала с поблекшими стенами неопределённого цвета, окружённого высокими пирамидальными тополями.
Борис вышел в тамбур; молоденькая, хрупкая проводница с большими синими глазами протирала поручни.
— Долго стоим? — спросил он.
— Две минуты, встречный пропускаем, далеко не отходите!
— Да я здесь, у подножки, свежим воздухом подышу, — ответил Борис, спрыгнув на низкий, усыпанный гравием, перрон.
Из дверей соседнего вагона высунулась пузатая сумка с колёсиками, за ней показалось миленькое личико её молоденькой владелицы. Борис взял сумку, поставил на перрон, подал девушке руку.
— Спасибо, — тихо сказала она, и улыбнулась улыбкой Джоконды.
— Удачи Вам, — ответил Борис, вернулся к своему вагону, провожая девушку взглядом, она шла к зданию вокзала, отделенного от узкого, низкого перрона линией первого пути, волоча сумку за собой.
Осторожно! Там встречный проходить будет! — крикнула проводница вслед девушке, и та ускорила шаг. Сумка, жалобно поскрипывая маленькими пластмассовыми колёсиками, прыгала по рельсам и шпалам. И когда девушке оставалось лишь подняться на перрон, сумка зацепилась колёсиком за последний рельс. Отчаянно и нервно дёргала девушка сумку, но та не поддавалась. Тревожный, резкий гудок тепловоза больно резанул слух.
