Перед выездом я почувствовал себя совсем неважно. Пот испарился от жара, бульканье в легких усилилось, но ехать в офис нужно было кровь из носу. Вера не зря упоминала про серьезный разговор. Может, сегодня сообщат, кто принят на новую должность? Я зашел в аптеку и купил пачку аспирина. Кинув шипучие таблетки в полулитровую бутылку с водой, выпил двойную дозу и пошел на предательски ватных ногах к машине.
У машины в кармане зазвонил телефон. Я посмотрел на экран — регионал.
— Только не это, — подумал я, нажав кнопку приема:
— Максим, добрый день. Ирина Дьякова беспокоит. Удобно разговаривать?
— Здравствуйте, Ирина. Да. Удобно.
— Максим, срочно нужно привезти шесть упаковок «Розеры №2» нашему клиенту. Вы понимаете, о ком я говорю. Срочно!
— Сейчас? А как же собрание?
— Ничего страшного, можете задержаться. Вы мне сегодня и не нужны особо. За вас я не беспокоюсь. Отвезете упаковки. Это главное. Вы же знаете, что она только с вами работает.
— Хорошо, но…
— Спасибо. До встречи, Максим.
— До встречи, — со вздохом сказал я, понимая, что меня ждет в ближайшее время.
А ждало меня следующее: ехать через всю Москву к Арсену в полулегальную аптеку. Брать с его склада волшебные шесть упаковок «Розеры №2» для похудения без наценки, опять наврав, что расплачусь карточками в кратчайшие сроки, и везти эти упаковки на другой конец Москвы в промышленную зону, где, зажатая между двумя железнодорожными путями, стояла ветхая больница. В этом трехэтажном здании работала женщина по имени Инесса Павловна, и она одним росчерком могла повлиять на судьбы сотен терапевтов.
Так уж получилось, что на выездной конференции с врачами прошлым летом под Истрой, когда я еще был начинающим представителем, нам с ней достались рядом номера. И как-то после очередного корпоративного вливания горячительных напитков под дармовую осетрину я проводил ее до номера, где она начала вешаться мне на шею.
Чтобы сделал на моем месте другой мелкий служащий? Я думаю, завалился бы к ней в номер и совместил приятное с полезным. Мне же не позволяла совесть. Не мог — и все тут. Перестал бы себя уважать после этого. Поэтому чуть ли не силой я оторвал от себя врачиху, уложил на кровать и закрыл дверь. Все последующие дни я старался обходить ее стороной, выстраивая невидимую линию Мажино.
С тех пор у нее взыграла гордость, и она требовала только меня, будучи врачом совсем не с моей территории. Проценты с ее выписок мне не капали, но отказать регионалу было сродни выстрелу в самое сердце моей карьеры.
