Когда сигналящая на три лада процессия скрылась за поворотом, готовая выручить из беды кого-то другого, Нина осторожно поднялась, кое-как отряхнулась и пошла к ларьку, примостившемуся у дороги.
— Красное сухое, — бросила она в темноту окошка, оттуда выглянули испуганные глаза продавщицы.
— Так десяти еще нет…
— Красное сухое. — Говорить было больно, от каждого вдоха в груди взрывалась маленькая граната, раскидывала осколки, тлела в легких. — Пожалуйста.
Волшебное слово смягчило тетечку. Она покопалась в недрах склада и протянула Нине картонную коробку.
— Такое только, брать будете?
Нина залезла в сумку, нашла там кошелек, открыла его. Три тысячи бумажками, пятьсот рублей и сотки. Вид сотенных купюр вызывал смутное беспокойство. Нина вытянула пятьсот, положила на тарелочку для мелочи, забрала коробку с цветастой надписью «Виноградный день» на боку и зашагала по тропинке.
— Девушка, а сдача?
Нина не обернулась. Она дошла до первой горстки старых пятиэтажек, свернула во двор, огляделась и тут же увидела красную горку, корявую, пожженную, хранящую на себе признания в любви и обвинения в распутстве. Нина доковыляла до нее, присела на низенькую лавочку, продышалась, успокаивая сухую свою, горячую боль. Та снова стала похожа на старую нелюбимую кошку, надоевшую, но родную, куда деваться, на, жри, тварина эдакая, ух, злющая какая!
— Ну-ну, тихо там, — успокоительно шепнула ей Нина, сорвала крышку с винной коробки и сделала первый глоток.
Мысль, что все это дело пора кончать, пришла к Лере в четыре минуты десятого. Она сидела за тихо гудящим ноутбуком, прощелкивала страницы с заказами и все никак не могла выбрать, за что бы взяться — описание новейшей технологии вот того немецкого крана? составления каталога вот этой осенней коллекции женской обуви? текст приветственной страницы сайта целого завода, производящего новехонькие лифты, каждый на полтонны живого веса? объявление о черной пятнице в магазинчике косметики? новости о хлопковой коллекции крошечного ателье?
Бесконечный список заданий, как в дурацкой игре, где можно годами сдирать скальп с мелких чудищ, а до главного злодея так и не дойти. Именно таким неудачливым героем Лера себя и ощущала. С детства ведь мечтала писать, с упоением строчила сочинения, и каждая пятерка за них была еще одним кирпичиком в стене уверенности, что мечта обязательно исполнится. Разглядеть за этой высоченной стеной прозу жизни вышло к третьему курсу филологического, но бежать было поздно.
