Боль еще не прошла, но утихла. Она гнездилась теперь под лопаткой, даже в левую руку не отдавала. Сидела там, устало скалилась в ответ на робкие попытки дышать, но жечь сухим раскаленным металлом перестала. Нина распрямилась, осторожно повела плечом — одним, вторым, вытянула ноги, чуть наклонилась вперед, потом назад. Тело слушалось, его больше не швыряло в жар, исчезла тошнота, жгучие точки рассеялись перед глазами. Словом, неминуемая смерть внезапно откладывалась.
Нине снова захотелось плакать, но такой глупости она себе больше не позволила. Подтянула сумку, достала влажную салфетку, быстро вытерла под глазами, смахнула мокрые следы со щек. Огляделась. Автобус тащился в черте города. Это ж надо! Почти помереть успела, пока в пробках по проспекту толкались. Кому расскажи, не поверят. Рассказывать, правда, было некому, но об этом Нина думать не желала. Чудом возвращенная жизнь засверкала новыми, невиданными прежде возможностями.
Можно прямо сейчас заказать билеты в самую далекую, самую жаркую страну, чтобы океан там лизал прибрежные кафешки, а смуглые худощавые мальчики приносили выпивку прямо в кокосах. Или наоборот, уехать в суровый край, смотреть на фьорды, греться огненной водой, прячась в гостиных, раскаленных от жара камина, гладить косматых собак, ласкать их бородатых хозяев. А можно остаться в Москве, снять комнату в центре, чтобы с видом на старый Арбат, прожить месяц в бессмысленных блужданиях по местам, куда все планируешь, да никак не дойдешь. Поймать момент, когда надоест, и уехать в Питер. Или Казань. Или Ярославль. Или вообще в глубинку, поселиться у глухой бабки, пить парное молоко, смотреть как кошка учит котят охотиться за мышами. Или просто осесть дома, прочесть все книги, вышедшие за последние лет пять, посмотреть все сериалы, сварить густой суп из тыквы, купить пушистую пижаму, завести фикус.
Любой из вариантов был так хорош, что даже голова закружилась. Нина заставила себя успокоиться. Потом-потом, все потом. А пока — встать наконец с дурацкого сиденья, выйти на следующей остановке и забыть про это долбаный автобус. Не на работу же ехать, право слово, в утро, когда ты должен был, а не умер.
Нина поднялась, ноги были ватные от пережитого. Она схватилась за спинку кресла и только потом вспомнила про мужика с дурацким шарфом, которого успела послать куда подальше. Стоило извиниться. Нина задумалась, что лучше звучит — «извините, мне было очень плохо» или «чувак, серьезно, я чуть не подохла вот пять минут назад, ты уж не серчай».
