Больше вопросов про бабушку не задавали, да она и сама через раз, да попадала на собрания. Школа с уклоном, сильная, нужно следить. Так она говорила по телефону, когда звонила мама. Голос ее звучал озабоченно. Лиза тревожилась — вдруг мама подумает, что школа ей не по зубам, рвала из бабушкиных рук трубку и начинала маму успокаивать:
— Ничего не сильная, ничего не следить, мамочка! У меня две пятерки уже, я завтра третью!..
Мама всхлипывала и просила себя беречь, бабушку слушать и вернуть ее к телефону.
— Что там с переводом-то? — спрашивал мамин голос, пока Лиза тянула трубку обратно.
Переводы приходили. О каждом бабушка сообщала сухо, поджимала губы и уходила звенеть кастрюлями в кухню. Лиза тоже затихала, брала на руки Котика, гладила его теплое мягкое пузо.
— Если каждый месяц по переводу, Коть, то их всего сколько?
Крыс вел длинными усами, перебирал розовыми лапками, вдумчиво смотрел на Лизу бусинками глаз.
— Двенадцать! — Цифрам Лиза училась еще в садике. — Пришло три перевода, значит, осталось девять месяцев.
Задачки она щелкала, как семечки. Можно даже в уме не перебирать варианты, ответ всегда прятался где-то рядом, на самом кончике покусанного карандаша. Потому обмануть себя, что девять месяцев без мамы и папы — это мало, она не могла. Как же мало, если совсем нет? Три месяца зимы — уже вечность. Снег упадет и растает, упадет и растает, будет лед, будет метель, будет серая дорожка до школы и никакого солнца. Ярким пятном в бесконечности зимы сверкал Новый год, но что это за праздник, если мама сказала четко:
— К январю не прилетим, дорого.
Денежные задачки и взрослым давались с трудом, Лиза же их почти не понимала. Что за правила заставили маму и папу уехать далеко-далеко, за десять тысяч километров? Как обойти их? Как решить неравенство, если с одной стороны она — любимая их Лизонька, а с другой — счета за квартиру, продукты и вот те ботиночки, ты же хотела фиолетовые ботиночки, Лизонька, как же мне их купить, если здесь нам денежек не платят?
Фиолетовые ботиночки были в серебряную звездочку. Их бабушка купила на первый же перевод. Лиза ботиночки ни разу еще не надела. Смотреть, как равнодушно стоят они в коридоре, не зная, что забрали у Лизы родителей, было обидно.
— В старых похожу, — буркнула она бабушке, а та и спорить не стала.
— Правильно, побереги пока. Мало ли что.
В «прожект», как называла бабушка внезапный переезд родителей, она не верила. Поехали в даль такую, с голой жопой да на мороз. Лиза никогда не думала, что услышит от бабушки запрещенное слово на букву «ж». Но именно так бабушка и сказала по телефону своей сестре — ба Маше, слово это сорвалось с ее губ, упало на пол и разлилось противной лужей. Лиза почти видела ее в свете неяркой лампочки — фиолетовую, как ненавистные ботиночки.
