Когда в дверь постучали, мне показалось, что я вынырнула из омута тяжелой воды. Я будто и не дышала все эти часы, которые провела в плену старых снимков, открывая прошлое своей семьи с новой, тревожной стороны. Я поднялась на ноги, кошка, успевшая задремать, тут же открыла глаза и тоже подскочила. Стук повторился.
Это мог быть Мишка, добравшийся наконец до деревни. Или мама, решившая поехать своим ходом, чтобы оказаться здесь раньше поломанной машины. Или они вдвоем — улыбающиеся, веселые, с сумками съестного. Могли, да. Но я точно знала, кто стоит на пороге.
Кошка зашипела, стоило мне подойти к двери. Я обернулась, она стояла у распахнутого чемодана, скреблась когтями о карточки, шерсть на ее спине топорщилась, глаза мерцали в сгустившейся темноте.
— Ну чего ты? — Я шептала, сама не зная почему. — Тише, это бабушка пришла…
Слово легко вырвалось из меня, и я тут же уверилась в сказанном. Конечно, это бабушка. Не страшная ведьма, а родной человек. Просто жизнь такая длинная, такая сложная. Если я за двадцать лет успела так сильно запутаться, что могли наворотить бабушка и дед за свои годы? Любая ссора может вылиться в годы разлуки. Так случилось и с ними. А когда дед понял, что время его на исходе, то уехал к любимой женщине, чтобы провести с ней все дни, оставшиеся ему. История, прекрасная и печальная, сложилась в моей голове. И я поверила в нее.
Раздался третий стук, я распахнула дверь.
8
— Здравствуй, бабушка, проходи.
И она засмеялась молодым своим смехом, и сделала шаг на порог. В тот же миг кошка вихрем пронеслась мимо нас, слетела со ступенек и скрылась в темной ночной траве.
— Туда тебе и дорога, — бросила ей во след бабушка, а потом посмотрела на меня, в прозрачных глазах мерцал огонек свечи, которую она несла пред собой. — Здравствуй, внученька, здравствуй. Сама догадалась?
— Сама.
— Молодец… — Она продолжала стоять в дверях, на улице свистел ветер, предвестник бури, и он тут же ворвался внутрь, зашелестел снимками, разбросал их по углам.
— Заходи скорее! — Мне хотелось обнять ее, но бабушка только подалась вперед, не переступая через порог.
— Я правда могу войти? — переспросила она, свеча вздрогнула на сквозняке.
— Конечно можешь! — Я даже рассмеялась, так легко стало на сердце. — Это ведь и твой дом!
— Мой дом… — медленно проговорила бабушка и наконец улыбнулась мне, делая шаг. — Ну, коль три раза позвала, я войду.
Дверь тихо закрылась за ее спиной. А мы замерли друг перед другом. Внучка и бабушка. Бабушка и внучка. Теперь я заметила, что мы были одного роста, одинаково узкие в бедрах и плечах, тонкая шея, высокий лоб, нос, чуть больше, чем хотелось бы, зато с красивой горбинкой. И глаза. Глазами мы тоже были похожи. Только мои еще не успели стать прозрачными от слез, которые проливает каждая женщина на своем пути.
