На улице стоял пасмурный вечер. Где-то вдали уже гремели первые раскаты грома. Из-за низких туч невозможно было разобрать, который час. Я уже хотела достать мобильник и включить в нем фонарь, когда тусклый луч солнца пробился через серую завесу и упал на край снимка. Это продолжалось меньше секунды, но я успела разглядеть. На фотографии, кроме завалинки и куста смородины, отпечаталась чья-то рука. Кто-то в последний момент выдернул ее из кадра. Но снимок уже был сделан. И узкие пальцы с тяжелым кольцом остались на нем.
Когда лист фотографии вдруг задрожал, мне показалось, что в комнату ворвался ветер. Но на улице царил предгрозовой штиль. Это моя рука мелко дрожала от внезапного страха. Холодный пот выступил на лбу. Я вытерла его, опираясь на подоконник второй рукой. Кошка смотрела на меня снизу вверх, внимательно и серьезно. Узкая мордочка выражала то ли сочувствие, то ли банальный голод. Кто разберет кошку, которой, может, и нет на свете?
— Ничего страшного, правда? — Голос фальшиво дрожал. — Ну захотел дед сфоткать соседку, а она, дура старая, отошла… отпрыгнула… да я откуда знаю, как так вышло? Может, дед камеру уронил, а не соседка кадр испортила?
Кошка нервно дернула лапой и принялась ее вылизывать, мол, себе бы хоть не врала, девка-городская, а я-то чего? Я кошка, что с меня возьмешь?
Я отбросила снимок и рванула к чемодану. Карточки посыпались на пол, стоило только начать их ворошить. Но чем больше я копалась, тем чаще натыкалась на странные, смазанные, жуткие кадры. Дед постоянно фотографировал дом изнутри и снаружи, а еще калитку и завалинку, заросли смородины, даже старый колодец в самом углу участка. На них то и дело появлялась кошка, она внимательно смотрела в кадр совиными глазами, и тогда фотография выходила четкой и ровной. Можно было подумать, что дед снимает странный арт-проект про деревенскую жизнь.
Если бы я не скулила от паники, колышущейся внутри, то засмеялась бы в голос. Дед. Снимает. Арт-проект. Сдохнуть можно от смеха. Но я была ближе к кончине от ужаса.
Потому что на других снимках — мутных, смазанных, пересвеченных — кошки не было. Но была она. Наша соседка. То нечеткая тень вдовьего платья, то воронов рукав, то прядь седых волос в самом углу кадра. Вот она стоит за стеклом, а дед слепит окно вспышкой. Вот ее тень виднеется в проеме входной двери. Но чаще всего она сидела на завалинке. Дед снимал ее украдкой, получалось плохо, но он снова и снова делал это. А я никак не могла понять, зачем?
