— Тебе что, яблок не хватает? Смотри, как их много. Бери и рви!
Боярскому сыну такой ответ не понравился. Он подскочил и ударил соперника кулаком в грудь. Ходята в накладе не остался. Завязалась драка. Подростки упали. Катаясь по земле, они нещадно колотили друг друга и не заметили, как подбежал монастырский сторож.
— Попались, огольцы! Теперь ответ держать будете перед игуменом. И не вздумайте брыкаться!
Он заставил мальчишек подняться и сгрёб в охапку. Они пытались вырваться, но страж держал их так крепко, что стало трудно дышать. Почувствовав силу, сорванцы обмякли и покорно пошли с ним.
В келье игумена Никона
Настоятель Борисоглебского монастыря игумен Никон встретил их сурово.
— Негоже татями в монастырский сад наведываться. Разве вам не говорили, что грех на чужое зариться? Попросили бы яблок, да ещё в такой праздник, не отказал. А вы не за своё ещё и подрались.
Внимательно всмотревшись в боярского сына, обратился к нему.
— Никак ты Светозар, сын боярина Вышаты. Твой отец известен своим благочестием, не раз жертвовал на нужды монастыря. А сын его постыдным делом занимается. Высечет он тебя за твой проступок.
— Ты, тоже, отрок, не радуйся, — выговорил игумен Ходяте, — оба достойны равного наказания!
Светозар и Ходята стали слезно просить, чтобы об их проступке не узнали родители. Говорили, что ноги их больше не будет в монастырском саду. Вовек не будут желать чужого. Видя искреннее раскаяние отроков, игумен Никон смягчился.
— Верю, верю, что глаголете правду. Посему прощаю. Грех ваш по малолетству вашему малый. Но помириться вам надобно. Негоже из монастырской обители уходить врагами. Подайте друг другу руку!
Светозар и Ходята, заплаканные, взялись за руки. Никон улыбнулся и перекрестил недавних врагов.
— Благословляю на крепкую дружбу, чтобы никакой навет не прервал вашу приязнь. А теперь ступайте, да не забудьте заделать дыру в ограде!
Юнцы, довольные, что так легко закончилось их неожиданное приключение, ушли. А игумен, улыбнувшись, обратился к присутствовавшему при разговоре сторожу:
— Сердцем прозрел их. Такие держат своё слово, на измену они не способны. Когда вырастут, свой род не посрамят.
В княжеском тереме
Княгиня Олёна[90] томилась в своих покоях. Она уже давно была на сносях и не хотела без надобности показываться на людях. Беременность сделала её капризной и грустной. Мрачное настроение нередко оборачивалось беспричинным гневом. Тогда покоевки — девицы, прислуживающие княгине, все трепетали от страха и опрометью бросались выполнять любую её прихоть. Вот и сейчас она сидела на постели не в настроении, а девица старательно расчёсывала гребнем её длинные распущенные волосы. Поглаживая руками уже изрядно округлившийся живот, княгиня думала о своей четвёртой беременности.
