Андрей с жалостью посмотрел на Людоту. Неужели вот эта высохшая рука, играючи, размахивала пудовым молотом, высекая из железа огненные снопы? А теперь безвольно свисла с полатей. Он бережно взял руку коваля и положил на грудь поверх одеяла.
— Нас прости, если когда гневили тебя. Не по умыслу, а по незрелости лет своих. Мы с Агафией благодарны тебе, что болел за нас сердцем и вывел в люди.
Людота попытался улыбнуться и с трудом вымолвил:
— Береги, Андрюша, мою дочь и свою жену. У неё кроме тебя и Алексея больше никого нет. Живите счастливо. В ладе с людьми и Богом.
Агафия, прижав платок к глазам, молвила, что пока отец в сознании, нужно позвать священника. Батюшка исповедал и причастил Людоту. Кузнец ушёл из жизни мирно. В своём доме, в окружении близких людей. Дочь закрыла ему глаза.
Новые герои и новое знакомство
В Детинце рядом с княжим двором находился сад. За ним следили трудники — так называли наёмных работников. Жили они при Борисоглебском монастыре и следили за монастырским хозяйством. А за свою работу получали одежду и пропитание. Благодаря их заботе, сад был ухожен и неплохо родил. Монастырская кухня впрок запасалась сушёными фруктами. Просяная каша и компот из сухофруктов, подслащенный мёдом собственной пасеки, позволяли монашеской братии сохранять силы в долгие дни строгих постов: Рождественского и Великого, предшествовавшего Пасхе.
Ходила молва, что монахи знают особую молитву, потому выращенные у них фрукты всегда слаще мирских. А кто вкусит монастырское яблоко, того обходят болезни и прибавляется сила. Слухи эти не давали покоя местным озорникам. Проделав в ограде щель, они тайком лазили в сад. Случалось, их замечал сторож, тогда сорванцы опрометью бежали прочь. А потом, надкусывая ещё зелёный плод, взахлёб рассказывали своим приятелям о рискованном приключении.
В праздник Преображенья Господня, о котором народ на Руси весело говорил: «Вот и пришёл Спас, яблочко припас», отрок Ходята вместе с семьёй стоял на литургии в Спасо-Преображенском соборе. Пока родители дожидались, когда священник освятит яблоки, он выскользнул из собора и направился к монастырскому саду. Протиснувшись сквозь щель, мальчишка подбежал к яблоне, склонившей от тяжести свои ветви до самой земли, и быстро стал обрывать созревшие плоды, засовывая их за пазуху. Как вдруг послышался голос:
— Это мои яблоки. Пошёл прочь отсюда!
Ходята резко обернулся и увидел перед собой хорошо одетого сверстника. В кожаных сапожках и атласной васильковой рубахе, опоясанной красным кушаком. Незнакомец презрительно смотрел на просто одетого Ходяту. А тот, оценив взглядом незнакомца, подумал: ишь, боярский сынок, слишком задаётся. И смело ответил:
