Проехал мимо большого кургана, именуемого Чёрной могилой,[65] минул весь город, и лишь только на выезде задержался у приземистого сруба. Яркая вывеска, на которой были малёваны добрый молодец с кружкой в руке и жареная курица, настойчиво зазывала в питейное заведение. Молчан, проголодавшись, решил завернуть, чтобы за чарой хмельного мёда отметить своё расставание с сыном. Привязав лошадь и кинув ей охапку сена, он вошёл в харчевню.
Неприятная встреча в пивнушке
Окликнув хозяина заведения, Молчан заказал обед и добрую порцию хмельного. Подсуетившись, дородный харчевник поставил на стол братину с мёдом и жареную курицу. Уверяя, что кур вкуснее нет нигде в городе, а меда у него знатные, настоянные сорок лет на разных травах. Слава о них ширится по всей округе. Сам князь Всеволод, выезжая на охоту, всегда здесь останавливается, а изведав мёда, разно расхваливает.
Молчан, внимая словоохотливому хозяину, пригубил мёд и стал закусывать курицей. К нему подсел неприятной внешности одетый в рубище человек, со свалявшимися жирными волосами и потёртой медной серьгой в ухе.
Наклонив через стол худое, дико заросшее щетиной лицо, незнакомец дохнул перегаром и на правах завсегдатая потребовал мёда.
— Вяхирь, сложи свои крылышки и не приставай! — осадил беспутного харчевник. А когда Вяхирь послушно отошёл, презрительно произнёс:
— Не обращай, дядя, внимания. Гультяй, пропащий человек! Пропил свою одежду, дал ему взамен рубище.
Уловив недоумённый взгляд Молчана, добавил, что давно бы выпроводил, да иногда этот гулёна помогает по хозяйству за глоток мёда и похлёбку.
А за соседним столиком шумела компания. Медвежьей стати мужик, услышав, как хозяин обошёлся с Вяхирем, подозвал его, повелительно махнув рукой компаньонам. Те, потеснившись, дружелюбно усадили бедолагу рядом с собой. Кто-то хмельно выкрикнул:
— Присаживайся, милок, в ногах правды нет!
— Правды нет на всём белом свете! — отозвался Вяхирь.
— А ты в церковь сходи, батюшка тебе объяснит, где нужно её искать. Али ты безбожник, что крестика на тебе не вижу? — насмешливо отозвался громила, которого присутствующие уважительно называли Кормильцем.
— Пропил крестик, — бесшабашно ответил Вяхирь. — А что ризники? Чётки на руке, а девки на уме. Поп в нашем приходе свят лицом, а похабен обычаем. Сколько девах испоганил! Зато о Боге рассуждать силён. А попробуй-ка к нему подступись! За всё ему неси: и молоко, и яйца, и птицу. Крести — давай, женись — давай, умирать собрался — тоже давай! Неужели этого требует Бог? Нет Бога! Да и жить хочется сейчас, а не в сладком вырии!
