Они вернулись в театр, чтобы прослушать два последних номера – симфоническую поэму «Разрушение в радости» молодого композитора Солуконова и торжественный, величественный марш Мейстерзингеров.
После окончания концерта они снова окунулись в ночную тьму. Предоставленный им на эти дни автомобиль отвез их в маленький, но довольно фешенебельный отель в деревне. Стаффорд пожелал Ренате спокойной ночи.
– Четыре утра, – сказала она вполголоса. – Будьте готовы.
Они разошлись по своим комнатам.
На следующее утро, без трех минут четыре, Стаффорд услышал легкий стук в дверь. На пороге стояла Рената.
– Автомобиль уже ждет, – сказала она. – Пойдемте.
Они позавтракали в маленькой горной гостинице. Погода стояла хорошая, горный ландшафт был необычайно красив. Время от времени в голову сэру Наю приходила мысль: какого черта он здесь делает? Свою спутницу он понимал все меньше и меньше. Говорила она очень мало. Рассматривая ее профиль, Стаффорд думал: «Куда она меня везет? Каковы ее реальные планы?» Наконец, когда солнце уже клонилось к закату, он не выдержал:
– Куда мы едем? Могу я спросить?
– Разумеется, можете.
– Но вы, конечно, не ответите?
– Я могла бы ответить. Я могла бы рассказать вам кое-что, но будет ли это иметь для вас какой-нибудь смысл? Мне кажется, если вы приедете туда, куда мы направляемся, без моих предварительных объяснений – которые, в силу характера этой информации, покажутся вам бессмысленными, – ваши первые впечатления будут гораздо более ясными и содержательными.
Сэр Най окинул ее взглядом. На ней было твидовое пальто с меховой оторочкой и стильный импортный костюм для путешествий.
– Мэри Энн, – задумчиво произнес он.
В его голосе прозвучала вопросительная интонация.
– Нет, – сказала она. – Не сейчас.
– Ах, ну да. Вы все еще графиня Зерковски.
– В данный момент я все еще графиня Зерковски.
– Вы находитесь в родной среде?
– Более или менее. Я выросла в этой части Европы. Каждый год мы приезжали в замок, расположенный в нескольких милях отсюда.
Стаффорд Най улыбнулся:
– Как это солидно звучит – замок.
– В настоящее время замки выглядят не очень солидно. Большинство из них постепенно разрушаются.
– Это ведь края Гитлера, не так ли? Где-то здесь недалеко Берхтесгаден[20]?
– Он находится вон там, на северо-востоке.
– Ваши родственники и друзья принимали Гитлера, верили в него? Наверное, мне не следует заводить разговор на эту тему…
– Он и его идеи вызывали у них отторжение. Но они кричали «хайль Гитлер» и скрепя сердце мирились с тем, что происходило с их страной. Что они могли сделать? Что мог сделать кто бы то ни было в те времена?
