– Да, шикарная публика, – пробормотал Стаффорд. – Одета очень богато. И ведь в основном молодежь, которая едва ли может себе позволить это.
– Ничего удивительного.
– Субсидии элитарной молодежи? Что-нибудь в этом роде?
– Совершенно верно.
Они шли в сторону ресторана, приютившегося на склоне холма.
– Они дают всего час на то, чтобы люди могли перекусить. Разве это правильно?
– Вообще-то час с четвертью.
– Должен заметить, большинство или даже почти все зрители производят впечатление настоящих любителей музыки, – сказал сэр Най.
– Да, действительно. Это очень важно.
– Что вы имеете в виду? Почему это важно?
– Энтузиазм должен быть искренним. По обоим краям шкалы, – ответила Рената.
– Что это значит?
– Те, кто практикует и организует насилие, должны любить насилие, желать его, жаждать его. Печатью экстаза отмечено каждое движение, имеющее целью нанесение удара, причинение боли, разрушение. То же самое относится к музыке. Уши должны наслаждаться каждой гармонией, каждым красивым пассажем. В этой игре не может быть притворства.
– Вы хотите сказать, что насилие может сочетаться с любовью к музыке?
– Да. Хотя, думаю, это не всегда легко. Многие способны на это. Но в действительности гораздо безопаснее, если не приходится сочетать две эти вещи.
– Как говорит наш друг мистер Робинсон, все в этом мире просто. Пусть любители музыки любят музыку, а приверженцы насилия любят насилие. Вы это имеете в виду?
– Да.
– Эти два дня, что мы находимся здесь и ходим на концерты, я получаю истинное удовольствие. Не могу сказать, что мне нравится вся музыка, – видимо, я недостаточно современен в своих вкусах. Очень интересна одежда.
– Вы говорите о сценической постановке?
– Нет-нет, я говорю о публике. Мы с вами старомодные консерваторы – вы в своем светском облачении, и я в своем костюме и галстуке. Прямо скажем, не очень удобные наряды. А как одеты остальные – шелк, вельвет, рубашки с гофрированным воротником, кружева, бархат… Роскошь авангарда и роскошь восемнадцатого века – как в елизаветинскую эпоху или на картинах Ван Дейка.
– Да, вы правы.
– Я так и не приблизился к пониманию того, что все это значит. Я ничего не узнал. Ничего не выяснил.
– Нужно проявлять терпение. Это великолепное шоу, чрезвычайно популярное, очень востребованное молодежью, щедро спонсируемое…
– Кем?
– Пока мы не знаем. Но узнаем обязательно.
– Рад слышать, что вы так уверены в этом.
Они вошли в ресторан и сели за столик. Еда была вкусной, но ни в коей мере не изысканной и не роскошной. Несколько раз с ними заговаривали друзья или знакомые. Два человека, знавшие сэра Ная, увидев его, выразили удовольствие и удивление. Круг знакомых Ренаты был шире, поскольку она знала больше иностранцев: хорошо одетые женщины, двое немцев или австрийцев и двое – как показалось Стаффорду – американцев. Всего несколько отрывочных, бессвязных слов. Говорили исключительно о музыке, критикуя или восхваляя выступления исполнителей. Все спешили утолить голод, поскольку антракт был весьма непродолжительным.
