Слово за слово. Зингер с Чврликом дважды ударили по рукам, Рифка договаривалась с Чврликовой и Жофкой, и условились так: отец — к лошадям, плата — пятьдесят гульденов и содержание; мать — к коровам, сорок гульденов и все, что полагается; Жофка показалась Рифке слабенькой — платить ей будут восемнадцать гульденов и давать половину той еды, что будет получать мать. Одним словом, через год порвут оба векселя. Ночевать им разрешат дома, телки тоже останутся у Чврлика, а чтобы им не было холодно, Зингер готов поставить в хлев еще двух — сколько поместится.
Поле соседа Зингер обработает сам, а урожай поделят пополам. Казалось, через год у Чврлика будет чистый от долгов надел, половина урожая, кое-что из заработанных денег — и станут они снова сами себе хозяева. Так завлекал их мироед, так думали и сами Чврлики.
Ну что же рассказать об этой службе? На праздник всех святых начали Чврлики служить у лихоимца и, как положено, исполняли все, что им приказывали. Возвращаясь к ночи домой, утешали друг друга: через год все будет иначе. Они вроде уже чувствовали облегчение; казалось, бремя уже свалилось с плеч.
Но год долог. Скоро стало ясно, что Чврлику, если он не хочет где-нибудь в лесу замерзнуть, надо купить новую обувку-одежку. Жене на зиму тоже кое-что нужно, да и Жофка за целый год не купила и платочка. Где взять на это денег? Опять поклонились жиду: может, даст взаймы, пока свинью не продадим? Дал им Зингер двенадцать гульденов. А тут подошло время налоги платить, где взять денег? Попросили Зингера заплатить. Пришел час вносить проценты ростовщику, он и их к долгу приписал. Продали свинью, только на весь долг не хватило, а мироед и этой части не вычеркнул, «Коли так пойдет и дальше, мы и через год не расплатимся», — начали отчаиваться Чврлики.
Не миновало их и самое худшее. Зимой Чврлик надорвался в лесу, застудил и без того больные ноги; а тяжесть душевная и боль за семью так мучили его, что он стал прямо на глазах хиреть. А к весне и легкие отказали — одышка замучила. Зингер попрекал его: медленно, мол, поворачиваешься! Да что толку! И Зингер приставил к нему помощника и сказал прямо: не можешь, нечего было и браться, а терпеть убытки он не желает, и то, что он заплатит помощнику, припишет к долгу Чврлика.
Все это добило бедолагу: слег он, спасенья ждать было неоткуда. Перед смертью захотел Чврлик посчитаться с лихоимцем. Тот все подсчитал: сколько давал наличными, сколько платил за Чврлика, кто из них какой ему ущерб причинил, сколько помощнику заплатил, и получилось, что Чврлики должны ему еще два гульдена шестьдесят крейцеров; и по договору что-то должны; а на уплату основного долга опять ничего не осталось.
