Хотя поглядим еще.
Парни в деревне про это не знали и начали возле Зузки виться, особенно которые помоложе, полагая, что с этого розана всяк может цвету нарвать.
Да просчитались!
Потанцевать, поболтать, посмеяться — пожалуйста, почему бы и нет? А за заветный порог ее светелки никто переступить не смел.
Постойте, так уж и никто? А Самко, сын старосты?
Это совсем другое… Только он к ее двери еще и близко не подошел, а уж такого натерпелся.
Не от Зузки, правда, ведь она только о нем и думала, а от отца своего.
Ну да, на масленицу как раз три года тому будет.
Ох и задал же выволочку в ту среду старый Матуш Главач своему сыну Самко, хоть тому уже полных двадцать исполнилось.
Но об этом разговор впереди.
III
Ну, а что же Штефан и его бабушка?
Трудно судить, да как знать, быть бы Зузке Штефановой женой, если бы…
Люди, по крайней мере, поговаривали, что старуха Цедилкова потому о Зузке так печется, будто видит ее своей невесткой.
Видно, не зря. Стоило спросить старую — хорошо ли ей спалось, ответ один: «Охо-хо, где там. Все-то болит, видно, долго не протяну, кто ж потом о моих сиротках позаботится, о Штефко и Зузке. Ему ведь двадцать только».
— Да чего уж там, от службы военной вы его уж как-нибудь освободите, а там, глядишь, и женить можно. За невестой-то вам недалеко ходить.
— Вот и пан нотар мне так говорят, да и невеста нашлась бы, — будто не понимая, куда клонит соседка, отвечала старуха.
Вроде и все равно ей было, земли ведь за глаза хватало, однако ж, кабы за невестой еще получить, оно, может, и лучше. И все никак не могла решиться, как поступить. Привыкла она видеть перед собой Зузку — молодую, веселую да работящую, у которой любое дело в руках спорится, хозяйство ведет как свое, а все ж лишние пять-шесть сотен не помешали б…
Штефко ей ни разу и словом не обмолвился, что, моя, по душе ему Зузка, вот и она помалкивала. Случалось, что хвалила ее перед ним, и Штефко соглашался и сам хвалил ее, но тоже лишь как хозяин расторопную работницу.
Да только ли?
Ведь стоило бабушке о Зузке доброе слово промолвить, как у него сладко щемило сердце.
Но ведь бабушка похвалит раз, а соседские тетки сто раз охают, словно в один голос твердят: не бери ее, возьми нашу. Как где что услышат, так уж тут как тут со сплетнями, будто видали ее то с одним, то с другим парнем там-то и там-то, мол, руку ей подавал и заигрывал с ней, да хотел вроде за щечку ущипнуть, а она и не противилась даже, так, для вида отбивалась.
