Волосы дочки были для Моники предметом особой гордости. Никто никогда не посмеет сказать, что ее дочка — не самый ухоженный ребенок во всем Эймити.
Арман тоже обожал волосы Анжелики. Порой вечерами, когда Анжелика заползала к нему на колени (несмотря на ворчание матери, которая говорила, что девочка уже почти взрослая), Арман долго гладил шелковистые пряди.
— Ma petite blonle[9], - любил говорить он, целуя ее в затылок.
— Арман, прекрати! — кричала Моника. — Девочке уже двенадцать лет.
Арман посматривал на жену и продолжал гладить Анжелику по голове.
— Она же еще крошка, — говорил он. — Она mon petit ange[10]. Да, милая? — И снова целовал дочку. — Mon petit ange du ciel.
— Никакая она не крошка, — кипятилась Моника. — Ей уже двенадцать, и она уже молодая дама.
— А вот ответь мне сама, Анжелика, — спрашивал Арман самым что ни на есть серьезным голосом, хотя Анжелика видела в его глазах смех, — ты моя крошка или нет?
Анжелика устраивалась поудобнее и тыкалась носом в свое любимое, так чудесно пахнувшее местечко между шеей и плечом.
— Да, папочка, — шептала она. — О, да.
— Анжелика! — цедила Моника и тяжело вздыхала. — Немедленно отправляйся наверх. Тебе пора делать уроки.
— Да, маман, — покорно отвечала Анжелика и улыбалась Арману, потому что прекрасно знала — прежде чем уйти из дома, папочка обязательно поднимется к ней и поцелует, пожелав спокойной ночи. А потом, вернувшись домой, на цыпочках подкрадется к ее кровати и проверит, не сползло ли одеяло. Иногда, просыпаясь ночью, Анжелика обнаруживала, что Арман сидит на краю ее постели и шепчет всякие глупости.
— Наконец, мне удалось решить тайну мироздания, — шептал он. — Теперь я могущественнее, чем президент Соединенных Штатов и король Англии, вместе взятые.
— И что ты теперь сделаешь, когда ты стал могущественнее президента и короля? — спрашивала Анжелика.
— Гм-мм, — Арман задумчиво поглаживал себя по подбородку. — Дай подумать. Прежде всего, я объявлю следующую субботу праздником. Но праздником только для тех маленьких девочек, которым двенадцать лет, у которых длинные белокурые волосы и большущие карие глаза, и зовут этих девочек Анжеликами.
Анжелика прыскала и начинала хихикать.
— Ш-шш, — Арман подносил палец к губам. — Мы же не хотим, чтобы главный казначей или члены парламента узнали это. Ведь это государственная тайна.
Анжелика зарывалась у него на груди, давясь от смеха.
— Мне так нравится, как от тебя пахнет, папочка.
