Ничего, скоро все переменится, думал Арман, опрокидывая в себя очередную рюмку виски. Уже совсем скоро. Я покажу ей, что такое настоящий мужчина. Будет лежать на спине, раскинув ноги, и молить, чтобы я поднес ей дружка.
— Дело в шляпе, — объявила Моника Генриетте. — Сегодня он предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась.
Генриетта радостно заключила внучку в объятия.
— Замечательно! — улыбнулась она. — Теперь мы должны все подготовить.
Время от помолвки до свадьбы — "жуткая тягомотина", как выразилась Генриетта. К тому же в это время случилось несколько неприятных событий. Так, Туссен прислал письмо, в котором говорилось, что Ансель вот-вот умрет, и дома требуется помощь Моники.
— Пусть это тебя не волнует, — заявила Генриетта внучке. — Я скажу Анри Перрону, и он им напишет.
Так она и сделала. По ее наущению адвокат написал, что Генриетта тоже очень больна и нуждается в постоянном уходе. Вокруг Анселя же — вся семья. Туссен Монтамбо не ответил, и когда Ансель умер, ровно за две недели до свадьбы Моники, Генриетта пожала плечами.
— Все равно это должно было случиться, — сказала она. — Раньше или позже.
Такие, как Ансель, долго не живут. Ничего, на небесах ему будет полегче, бедняжке.
— Что мне теперь делать? — спросила Моника.
— Ничего, — развела руками Генриетта. — Ты не должна ставить под угрозу свое благополучие. Не говори Арману ни слова. То, чего он не знает, не будет его мучить.
Но Моника не выдержала и отправила письмо своей сестре Антуанетте, а та, чистая душа, отписала в ответ, что рада была бы приехать в Монреаль на сводьбу, но, увы, это невозможно. Она и Туссен зарабатывали теперь деньги, чтобы прокормить всю семью, а Франсуаза, хотя и пошла работать на фабрику, получала пока слишком мало, и это было не в счет.
Она в ловушке, подумала Моника. Ее ждет такая же судьба, как и всех остальных.
Моника искренне сочувствовала Антуанетте, но внутри питала к сестре благодарность за то, что не оказалась на ее месте.
Ни один из Монтамбо так и не приехал в Монреаль на свадьбу Моники, тогда как Бержероны, напротив, прибыли всей семьей.
Зенофиль провозгласил тост за счастье внука и его молодой жены, сел на место и вдруг заметно содрогнулся.
— В чем дело, папа? — спросил Альсид.
— Ничего, все в порядке, — ответил Зенофиль. — Перепил, должно быть. Холодом вдруг проняло.
— Тогда выпей еще, — предложил Альсид. — Сразу согреешься.
Может быть, подумал старик. Только чем теперь согреться Арману?
