— Вы просто бредите, — неуверенно пробормотал Лоренс, который заметно побледнел. — Я не могу закрыть фабрики, Максвелл! Я даже не имею права вынести такое решение. Вспомните о наших акционерах…
— К чертям собачьим всех ваших акционеров! — взорвался Максвелл Томпсон. — Плевать мне…
— Томпсон, — ледяным голосом прервал его Лоренс Арчибальд, — в соседней комнате сидит моя жена.
— Какое мне дело до вашей жены, — не унимался доктор, — когда пятнадцать тысяч человек подвергаются смертельному риску из-за того, что вы печетесь о каких-то паршивых акционерах.
— Хватит, я вас уже наслушался, — сказал Лоренс и встал, давая понять, что разговор окончен. — "Северо-восточная мануфактура" еще никогда не закрывалась и этому не бывать и впредь! До свидания.
— Я не считаю себя набожным человеком, Лоренс, — сказал доктор, направляясь к дверям, — но, видит Бог, я не хотел бы оказаться сегодня на вашем месте. Гореть вам в геенне огненной за ваше злодеяние.
— До свидания, Максвелл, — повторил Лоренс Арчибальд.
— Да поможет вам Бог, — покачал головой Максвелл Томпсон.
Первой в семье Монтамбо заболела Тереза, самый младший ребенок Туссена и Жоржетты. Три дня спустя у девочки развилась пневмония и меньше чем через неделю ее не стало. Терезе едва исполнилось шесть. Тереза Монтамбо стала одной из 548 тысяч жертв, которые унесла страшная эпидемия.
Как и другие члены семьи, Моника помогала ухаживать за больной сестренкой, но еще долго потом самым страшным для Моники оставалось даже не воспоминание, как содрогалось в конвульсиях бедное дитя, а образ маленького тельца в белом гробике, который пять дней простоял в гостиной дома Монтамбо в ожидании похорон. Дождаться отпевания в католической церкви Ливингстона было осенью 1918 года почти так же сложно, как удостоиться аудиенции у президента Соединенных Штатов. На пятый день, когда Терезу Монтамбо похоронили, отец Роллан, который провел семь похоронных служб подряд, упал прямо у алтаря и в тот же вечер скончался в больнице.
Неделю спустя свалилась Жоржетта, а за ней и все дети, кроме Антуанетты и Моники. Антуанетта, которая в течение последних трех лет работала на фабрике вместе с Моникой, осталась дома, чтобы ухаживать за больными.
— Антуанетта должна посидеть дома, — сказала Жоржетта Туссену, оторвав голову от подушки. — Моника зарабатывает больше, а сейчас, видит Бог, мы должны считать каждый цент. И давайте дружно молиться, чтобы ни одна из вас не заболела.
