Это было что-то о бойскаутском карманном приспособлении для Харджа.
– И скажи, кто тебя надоумил, – откликнулась Абби, глядя на Терез с широкой улыбкой, как будто Терез тоже должна была поучаствовать в шутке.
– Откуда вы? – спросила её Абби, когда они уселись за стол в боковой нише кухни.
– Она из Нью-Йорка, – ответила за неё Кэрол, и Терез подумала, что Абби сейчас скажет: «Надо же, как необычно» или что-нибудь ещё дурашливое, но Абби совсем ничего не сказала, только посмотрела на Терез с той же предвкушающей улыбкой, словно ждала от неё следующей реплики.
Столько суеты было вокруг завтрака, а кончилось всё лишь апельсиновым соком, кофе и каким-то гренком без масла, которого никто не пожелал. Абби закурила, прежде чем к чему-либо прикоснуться.
– Вам уже можно курить? – спросила она Терез, протягивая красную пачку с надписью Craven A’s.
Кэрол опустила ложку.
– Абби, что это? – спросила она со смущением, которого Терез прежде у неё никогда не видела.
– Спасибо, с удовольствием, – сказала Терез, беря сигарету.
Абби поставила локти на стол.
– Ну, и что – что? – обратилась она к Кэрол.
– Я подозреваю, что ты слегка навеселе.
– После нескольких часов за рулём на открытом воздухе? Я выехала из Нью-Рошели в два, приехала домой, обнаружила твоё сообщение, и вот я здесь.
У неё, вероятно, уйма времени, подумала Терез, она, наверное, ничего не делает целыми днями кроме того, что ей хочется.
– Ну? – спросила Абби.
– Ну… первый раунд я не выиграла, – ответила Кэрол.
Абби затянулась сигаретой, не выказав никакого удивления.
– На сколько?
– На три месяца.
– Начиная с какого момента?
– Начиная с этого момента. Точнее, со вчерашнего вечера. – Кэрол глянула на Терез, затем опустила взгляд на чашку с кофе, и Терез поняла, что при ней она больше ничего не скажет.
– Но ведь это ещё не окончательно, да?
– Боюсь, окончательно, – небрежно, будто плечами пожала, ответила Кэрол. – Только устно, но оно будет иметь силу. Что ты делаешь сегодня вечером? Поздним вечером.
– Ранним ничего не делаю. Ужин сегодня в два.
– Позвони мне.
– Само собой.
Кэрол не поднимала глаз от стакана с апельсиновым соком в своей руке, и сейчас Терез увидела, что углы её губ печально опущены, и это была печаль не мудрости, а поражения.
– Я бы уехала, – сказала Абби. – Съезди куда-нибудь ненадолго.
И Абби посмотрела на Терез – очередной смышлёный, не к месту, дружелюбный взгляд, будто для того, чтобы вовлечь её во что-то, во что она никак не могла быть вовлечена, и вообще её охватило оцепенение при мысли о том, что Кэрол может куда-то от неё уехать.
