Утро прошло безупречно — как и планировалось. Каэтаносы были так заняты, пытаясь произвести впечатление на гостей, что, как и предсказывал Деанджело, не смогли толком вникнуть в ситуацию. Единственный раз все чуть не рухнуло, когда Бруно задержал взгляд на шраме Деанджело. Но вскоре он снова отвел глаза. Неужели забыл, как сам же нанес эту отметину? Кажется, да. Деанджело отчетливо помнил, как брат повернулся к нему спиной, едва опустился кнут. Ну ничего! Он скоро все припомнит Бруно!
Когда дело дошло до заключения сделки, Деанджело сделал вид, что пролистывает подготовленный юристами контракт, а сам в тот момент думал лишь о жадных улыбках братьев и сестры, о беспокойстве и любопытстве в глазах Харриет, о дрожи в собственной руке, сжимающей тяжелую перьевую ручку.
Каэтаносы и понятия не имели, что он не собирается становиться частью их семейного бизнеса. Он будет мажоритарным акционером. Незаконнорожденная уличная крыса займет кресло председателя правления их компании.
Деанджело смотрел на их широкие неискренние улыбки, без сомнения, полные злорадства оттого, что удалось втридорога всучить свои акции наивному нуворишу. Если бы только эти люди согласились в тот день оплатить медицинские счета его матери! Если бы они не вышвырнули его за дверь, его бы сейчас здесь не было!
Он поставил под договором затейливую подпись «Л.Д.М. Сантос» и передал контракт Бруно, который, едва взглянув на подпись Деанджело, нацарапал свою.
Сделка была заключена. Он победил!
Встреча закончилась предложением отправить нового акционера и его невесту на неделю на один из новых островных курортов. Деанджело с улыбкой принял это предложение. Ему нужно время на то, чтобы поговорить со своим адвокатом и начать приводить в действие вторую часть плана, которая будет реализована на собрании акционеров через пару недель. К тому времени Каэтаносы могут понять, что умудрились продать больше половины акций своей компании. Но им не выяснить, что они передали всю власть в одни руки. Деанджело не мог дождаться момента, когда увидит, как самодовольные ухмылки будут стерты с их лиц навсегда.
Может быть, тогда он хоть что‑то почувствует. Потому что сейчас он все еще ощущал оцепенение — то самое, которое охватило его в тот день, когда умерла мать. С тех пор Деанджело руководила лишь холодная месть. Лишь один раз вернулись все эмоции — прошлой ночью. Он ненадолго потерял над собой контроль, и это было неприемлемо, особенно сейчас, когда цель, к которой он стремился, так близка. Пока братья и сестра не лишатся всего, что им дорого: их наследства, их положения в обществе, их доброго имени, — нет времени для чувств.
