«Александр Григорьевич прекрасно знает электрооборудование, имеет богатый опыт работы. Он много сделал и лично для меня, будучи моим наставником, помог освоить новое дело, научил быстро и правильно ориентироваться в различных ситуациях. В прошлом году мне была присвоена высокая правительственная награда — медаль «За трудовое отличие». И я считаю, что это заслуга прежде всего Александра Григорьевича.
…Личным примером учит А. Г. Лелеченко работать вдумчиво, творчески, заставляя и других садиться за книгу, искать и утверждать себя как настоящих современных рабочих», — писала в статье Л. Малиновская.
«А Лелеченко и о безопасности людей думал. Обо всех, кроме себя. Надо было перекрыть задвижки подачи водорода. Никого не пустил, сам пошел… Это подвиг… Он думал о своих ребятах. Александр Григорьевич очень любил работать с молодыми, брал их в цех, учил. И все его очень любили — он был настоящим наставником. Так вот, Лелеченко внимательно следил, чтобы никто из его ребят не получил опасной дозы. Он буквально выгонял их из цеха, а сам не уходил… А потом уже еле держался на ногах, но, заметив наше состояние — по лицам, наверное, вдруг начал рассказывать анекдоты…»
— Это очень внимательный и отзывчивый человек, — рассказывал задолго до аварии старший дежурный электромонтер блока, проработавший с Лелеченко в одной смене около четырех лет. — И в то же время — очень требовательный. Иногда это вызывает недовольство, но обезоруживает еще большая требовательность руководителя к себе, та ответственность, с которой он относится к делу.
…Я рассматриваю фотографии и вырезки из газет, собранные в большом синем альбоме «Александр — защитник людей». Так мало в нем фотографий — не любил сидеть перед объективом, сложив руки на коленях, уступал только необходимости — для документов… Всего одна фотография неофициальная: дома, у стола с чертежами во время перекура — сидит, потупив глаза, и улыбается одними уголками губ.
— Во вторник Саня ездил в «Киевэнерго» — утверждал программу испытаний по электрической части. Оставшиеся дни пропадал на работе. В пятницу лег рано, попросив разбудить его без четверти одиннадцать вечера. Но встал сам. Уехал на станцию, — продолжает свой самый трудный рассказ Любовь Николаевна. — Ночью, часа в два, меня разбудил телефонный звонок. Мужчина спрашивал Юхименко. Ошибся номером. А мне как-то тревожно стало после этого звонка. Но вроде бы задремала. В пять утра Римма Хоронжук позвонила: «Тебе Саша не звонил? Алексея в два ночи забрали, там что-то страшное случилось…» Я позвонила на ЦЩУ — центральный щит управления. Ответили, что он в кабинете. Звоню туда: «Саша, что случилось?!» — «Ничего не случилось. Иди на работу».
