Чернобыльский дневник (1986–1987 гг.). Заметки публициста - Любовь Александровна Ковалевская

Я жила и работала в Припяти с 1977 года. На моих глазах строились город и атомная электростанция. Поэтому атомная энергетика просто не могла не стать моей главной журналистской темой. Другое дело, что в годы застоя энергетика была заповедной ведомственной зоной и сказать правдивое слово было почти невозможно. Но я глубоко убеждена, что авария на Чернобыльской АЭС — не случайность. Все площадки, на которых строятся и эксплуатируются сегодня атомные станции, с позиций геологии и водоснабжения выбраны на Украине с нарушением всяких норм. Эти данные подтверждает и АН УССР. Несовершенны планирование, проектирование, строительство и эксплуатация энергетических объектов. И последнее. Сосредоточение на плодородных землях Украины около сорока процентов атомных электростанций Советского Союза, в результате которого возникли серьезные экологические проблемы, недопустимо. Должна быть проведена ревизия всех действующих и строящихся атомных электростанций и пересмотрена программа развития атомной энергетики не только на Украине, но и в Союзе. Во имя будущего. Во имя человека. Путь, длиною в жизнь, хотя и в рамках двух лет, который прошла я после аварии вместе с тысячами других людей, не должен быть повторен.

«Чернобыльский дневник» не претендует на всеобъемлющую правду о трагическом событии 1986 года. Буду удовлетворена, если читатель скажет: «Это страшно. Это не должно повториться!»

…Разменяла четвертый десяток, а кажется — полжизни рассыпала на мелочи. С годами мудреют, а я понимаю все меньше и меньше. Что-то с нами происходит… Разладилось что-то в душах, семьях и странах. Наша страна не исключение: потеряно чувство реальности. Или человека?

Когда-то, еще в школе, мы пытались постигнуть непостижимый по своей наполненности вниманием к человеку литературный девятнадцатый век. Спорили о разладе мечты и действительности. Сейчас не спорим — утверждаем то или другое. Или то. или другое, напрочь забыв строки, вызубренные в школе: «Разлад разладу рознь, — писал Дмитрий Иванович Писарев. — Моя мечта может обгонять естественный ход событий или же она может хватать совершенно в другую сторону, туда, куда никакой естественный ход событий никогда не может прийти. В первом случае мечта не приносит никакого вреда; она может даже поддерживать и усиливать энергию трудящегося человека... В подобных мечтах нет ничего такого, что извращало или парализировало бы вашу рабочую силу. Даже совсем напротив. Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать таким образом, если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим, в цельной и законченной красоте, то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками, — тогда я решительно не могу представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни… Разлад между мечтой и действительностью не приносит никакого вреда, если только мечтающая личность серьезно верит в свою мечту, внимательно вглядывается в жизнь, сравнивает свои наблюдения со своими воздушными замками и вообще добросовестно работает над осуществлением своей фантазии. Когда есть какое-нибудь соприкосновение между мечтой и жизнью, тогда все обстоит благополучно».