Приехал в Полесское. Конфликт с главным инженером, вызревавший многие годы, усугубился. Бесконтрольность и пьянство водителей убедило: коллектива уже нет, прежней работы тем более быть не может. Почувствовал: выдохся. И подал заявление об увольнении. В горкоме партии дали добро и объявили выговор как самовольно оставившему Припять. Две недели отлежал в больнице и вернулся — в пятнадцатикилометровую зону, в Чернобыль. А 21 мая в «Правде» появилась статья «И работа, и жизнь…», правда, о жизни в которой мало вычитаешь, все о работе… С М. Сапитоном журналисты не встречались. А зачем? Что такое одна судьба в масштабах аварии? Да и не герой: удрал из опустевшей Припяти в плачущий, мятущийся Чернобыль; на высокий зов не откликался, слушая слабый писк новорожденных младенцев; объяснялся в любви своей жене прямо в больнице — это в его-то годы, в экстремальной ситуации! «Не выдержал проверки».
Слово сказано. И пошла писать губерния. И до сих пор пишет…
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 декабря 1986 года Лелеченко Александр Григорьевич посмертно награжден орденом Ленина за подвиг при ликвидации аварии на Чернобыльской атомной электростанции.
…Двенадцатого августа 1985 года Александр Лелеченко получил свою первую награду — медаль «Ветеран труда».
«Работа оперативников требует глубоких технических знаний, потому что связана с мгновенным вмешательством в процессы производства, когда на раздумье — всего несколько секунд.
Даже в самой критической ситуации спокоен Александр Григорьевич, только сдвинутся брови над сузившимися глазами да ляжет на лбу озабоченная складка. А руки уже за работой, умные руки труженика. Значит, решение уже принято, единственно верное».
Это строки из статьи «Труженик», опубликованной в многотиражной газете «Трибуна энергетика» задолго до аварии… Из-за этой статьи обидится на меня Лелеченко, хотя написана она была рабочей его цеха Л. Малиновской. Я редактировала газету. Обидится всерьез — «разрисовали, что подумают рабочие…», обидится надолго — «мне эти комплименты до конца жизни не отработать…».
— Сколько бы ни работал Саша, все ему казалось, что мало делает, — рассказывает Любовь Николаевна Матвеева, жена, вдова… Мы сидим в комнате напротив друг друга. Но так трудно — глаза в глаза, когда они полны слезами, когда захлестывают воспоминания об одном… А Саша улыбается с портрета уголками губ. — Он и в свободное время чем занимался? Чертил схемы оборудования электроцеха, хотел усовершенствовать, упростить. Ночами сидел. Он вообще техникой увлекался, любил повозиться со своим автомобилем.
