Христианство «сделало смерть нереальной и пыталось освободить несчастного человека от угрозы уничтожения обещанием жизни после смерти. Но вместе с тем рождается острое переживание собственного личного бытия. Ощущение индивидуальной неповторяемой судьбы, естественно, было сопряжено с трагическим смятенным ощущением завершения уникальной жизни» [Там же: 13–14].
Трагедия кончины основывалась на разлучении бессмертной души и «любимого» смертного тела. Примечательно, что раннее и позднее христианство отличны с точки зрения их отношения к смерти. Отсутствие страха перед смертью у людей раннего Средневековья объясняется тем, что, по их представлениям, «умерших не ожидал суд и возмездие за прожитую жизнь и они погружались в своего рода сон, который будет длиться “до конца времен”, до второго пришествия Христа, после чего все, кроме наиболее тяжких грешников, пробудятся и войдут в царство небесное» [Гуревич А. 1992: 13]. Исследования источников показали также, что до XIII в. праведник возносился на небо, сохраняя свое тело и душу: «Иконография этого периода часто показывает, как ангелы подхватывают лежащее тело и возносят его в рай, в “небесный Иерусалим”… С XIII в. утверждается новая концепция: перемещение души, а не всего человеческого целого» [Арьес 1992: 219]. Кроме того, будущий коллективный суд сменяется индивидуальным, совершаемым сразу после смерти. Трагическое разлучение души и тела, немедленный суровый суд усугубили страх перед смертью и внимание к жизни. Дополнило картину учение о первородном грехе, объясняющее происхождение смерти: стремление к познанию природы и несмирение естественных инстинктов привели человека к смертности. По сути, христианская танатология была обусловлена Гнозисом и Эросом, определенными Богом как грех.
Проблемы ветхозаветной и новозаветной танатологии неоднократно становились предметом обсуждения в художественной литературе. В той или иной степени ими занимались Дж. Донн, Дж. Мильтон, Ф. Достоевский, Л. Толстой, И. Лесков, Л. Андреев и др., не говоря уж о религиозных писателях вроде И. Брянчанинова.
Еще более разнообразны философские концепции смерти, очень часто влияющие на творчество писателей. Так, символисты опирались на танатологические размышления А. Шопенгауэра, Ф. Ницше и В. Соловьева, акмеисты – на античный стоицизм, А. Платонов – на идеи Н. Федорова[46], Ф. Тютчев, Л. Толстой и экзистенциалисты – на собственные философские системы и т. д. Воздействует на танатологическую семантику и мировоззрение различных социальных или этнических групп: художественную танатологию Ч. Айтматова во многом обусловливает ментальность киргизов, Г. Гарсия Маркеса – колумбийцев
