– Вот что ты подписал, Тигр, – сказал он, показывая Ноулзу подписанное им соглашение о досудебной сделке. – В этом соглашении ты обязался сказать правду, всю правду, но не сказал. Продолжай и дальше в том же духе, Тигр, и ты попадешь прямиком на электрический стул. Я добьюсь его и буду рядом, когда тебя к нему пристегнут, буду смотреть, как тебя поджаривают. И получу от этого удовольствие. Ты понял меня, Тигр?
Ноулз не понимал, что отправить на электрический стул его почти наверняка не смогут. Джеймса охватил ужас, когда он представил себе, как его ведут на казнь.
– Чего вы хотите? – спросил он.
– Я хочу правды, – сказал Галанос. – Не желаю и дальше слышать твою брехню.
– Мы с Генри начали строить планы, как мы убьем чернокожего, еще за несколько дней до того, как это случилось, – признался Ноулз. – Об этом знали и отец Генри, и Фрэнк Кокс.
– Вот что сейчас будет, Тигр, – вставая, сказал Галанос. – Я Майкл Дональд. И ты покажешь на мне, что вы сделали. Ты меня понял?
И Ноулз рассказал Галаносу, как он и Генри убивали Дональда, подробно показывая каждый удар.
***
Вернувшись из Калифорнии, Крис Галанос приехал в свой офис в Мобиле и сразу же уверенно и возбужденно похвастался, что заставил Ноулза сказать правду и что теперь дело об убийстве Майкла Дональда у него под полным контролем. Но о его собственной жизни нельзя было сказать то же самое. Он уже несколько месяцев принимал прописанные ему таблетки декседрина[18] в таких количествах, что они почти полностью переменили его поведение на людях. Он думал, что сможет справиться, но в один прекрасный день его остановил на шоссе полицейский и выписал штраф, обвинив в вождении в состоянии наркотического опьянения.
В начале декабря, за неделю до самого важного суда в его жизни, Галаносу пришлось потратить немало времени на то, чтобы замять дело о своем проступке. Удалось добиться снятия обвинений, но история стала достоянием гласности.
Именно Галанос надзирал за попыткой предъявить обвинение в убийстве Дональда троим ни в чем не повинным каджунам, и теперь он надеялся реабилитировать себя и восстановить репутацию на разных уровнях, сыграв первую скрипку на суде над Генри. Но в конце концов он решил, что окружной прокурор с подтвержденной наркозависимостью не может выступать обвинителем на процессе.
За три дня до начала суда Галанос сообщил своему главному помощнику Томасу Э. Харрисону, что обвинение представлять будет именно он. Несколько дней спустя окружной прокурор сел в машину и отправился в Атланту, чтобы пройти двадцативосьмидневный курс лечения в реабилитационном центре.
