— Хорошо, — сказал Драмм. — Когда она приедет, мы будем рады ее видеть.
— Можно ли будет выпустить ее под залог? — спросил Мейсон.
— Мы поговорим об этом после того, как она сделает заявление.
Мейсон улыбнулся в телефонную трубку.
— Поймите меня правильно, Драмм, — сказал он. — Я сообщил вам, что она собирается добровольно отдать себя под стражу. Никакого заявления не будет.
— Мы хотим задать ей несколько вопросов, — сказал Драмм.
— Прекрасно, — сказал Мейсон. — Можете задавать ей любые вопросы. Она будет только рада.
— Она на них ответит? — спросил Драмм.
— Она на них не ответит, — сказал Мейсон. — Если нужно будет побеседовать, говорить буду я.
Он услышал раздраженное восклицание Драмма и положил трубку.
Неверс уныло посмотрел на адвоката.
— Они вас надуют, — сказал он. — Они вычислят, что она собирается приехать к вам в бюро, и пришлют сюда людей. При этом создадут впечатление, будто она была арестована, а не сдалась добровольно.
— Нет, — возразил Мейсон, — они думают, что она из санатория едет прямо к прокурору. И к тому же вы слышали весь разговор. Это устранит недоразумения.
Мейсон выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда плоскую бутылку с хлебной водкой и стакан. Репортер отодвинул стакан в сторону и приложил горлышко к губам.
Оторвавшись от бутылки, он ухмыльнулся.
— Моя первая жена ненавидела мыть посуду, — пояснил он, — поэтому у меня нет привычки пачкать ее. Знаете, Мейсон, сегодня тяжелое утро, а я пару ночей не спал. Если я оставлю эту бутылку у себя, это, возможно, поможет мне остаться на ногах.
Мейсон протянул руку и взял бутылку.
— Если я сохраню ее в этом ящике, — сказал он, — то буду знать, что вы в форме.
— Что ж, — заключил Неверс, — при создавшейся ситуации мне ничего не остается, кроме как спуститься вниз и привести сюда фотографа. — С этими словами он соскользнул с ручки кресла и вышел в приемную.
Через пять минут Неверс вернулся вместе с фотографом, у которого в одной руке была камера в сумке, а в другой — штатив.
Фотограф не стал терять времени на приветствия. Вместо этого он профессиональным взглядом обозрел кабинет на предмет освещения.
— Что она из себя представляет? — спросил он.
— Вьющиеся шелковистые волосы, — стал перечислять Мейсон. — Темные глаза, высокие скулы и хорошая фигура. У вас не возникнет проблем с позированием. Она в этом деле мастер и умеет себя преподнести.
— Мне нужно, чтобы она сидела в этом кожаном кресле, — сообщил фотограф.
— Именно там она и будет сидеть, — заверил его Мейсон.
