Роб Глисон широко раскрыл глаза.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он.
— Хочу сказать, — пояснил Перри Мейсон, — что никто не поверит этой истории в том виде, как вы ее рассказываете. Они поверят только половине. Поверят, что это вы совершили убийство, но решат, что с вами была не миссис Мэйфилд. Они решат, что с вами была Фрэнсис Силейн, и, пытаясь втянуть в это дело миссис Мэйфилд, вы тем самым выгораживаете Фрэнсис.
Побледнев и широко раскрыв глаза, Глисон вскочил.
— Господи! — воскликнул он. — Неужели я не могу спасти Фрэнсис, рассказав правду?
— Только не такую правду, — сказал Перри Мейсон. — Теперь отправляйтесь в камеру и раздобудьте мне копию своих показаний, которые вы должны были подписать под нажимом окружного прокурора. Тем временем сохраняйте спокойствие и никому ничего не рассказывайте.
— Даже правду в том виде, в каком я ее рассказал вам? — спросил Глисон.
— Правда в том виде, в каком вы ее себе представляете, — заметил Перри Мейсон, — нужна вам меньше всего в вашем положении. Потому что никто вам не поверит, если вы будете действительно говорить правду, поскольку вы отъявленный лжец.
Он повернулся и, не оборачиваясь, прошел к двери. Охранник открыл дверь и выпустил адвоката.
Впервые Фрэнк Эверли очутился в зале суда вместе с Перри Мейсоном. Впе: рвые ему пришлось участвовать в деле об убийстве.
Он сидел сбоку от Перри Мейсона, украдкой оглядывая переполненный зал и бросая время от времени взгляд на девять мужчин и трех женщин, которых экзаменовали на предмет их компетентности в качестве присяжных. Он изо всех сил старался выглядеть непринужденно, но его выдавало волнение.
Перри Мейсон сидел за столом защиты, прислонившись к спинке стула. Засунув большой палец левой руки в пройму жилета, правой рукой он играл цепочкой от часов. Его лицо выражало безграничное терпение. Ничто в его облике не выдавало того страшного умственного напряжения, которое им владело.
Позади него сидели двое подзащитных: Фрэнсис Силейн в черном облегающем костюме с высоко поднятой головой, взгляд ее был спокоен и чуточку вызывающ, и Роберт Глисон, который нервничал, как всякий сильный мужчина, вдруг обнаруживающий, что вынужден сражаться за свою жизнь в ситуации, которая не требует применения физической силы. Его глаза блестели. Он с трудом скрывал свои чувства. Время от времени он поворачивал голову, чтобы посмотреть на различных участников драмы, в которой сам играл одну из главных ролей.
