Сергееву был известен приказ: «Не поддаваться на провокации». Какие там, к черту, «провокации», когда фашисты в открытую ведут подготовку к войне! Они уже сейчас стянули к границе страшную силу. Да и границы, как ей положено быть, собственно, нет: старую демонтировали, новую еще не оборудовали, хоть и гонят строительство полным ходом.
— Да, Коля, — вздохнув, сказал Сергеев. — Живем в трудное время. Неизвестно еще как все обернется… В общем, с международными делами есть кому, кроме нас, разбираться, давай про наши с тобой потолкуем… С барыгой Саломахой давно виделись?
Николай мгновенно замкнулся. Перед Сергеевым был прежний Колька, непроницаемый, настороженный.
— Не знаю такого…
— Кузьму Саломаху не знаешь? А он тебя хорошо знает. Его даже пацаны знают. Да и взяли по пустяковому делу: научил ребят из школьной раздевалки пальто таскать.
— Может, кто-то кого-то и учил, — ответил Николай, — а только я никакого Саломаху не знаю.
— На тебя-то твой дядя Володя навел.
— Дядя Володя не наведет.
— Ну вот, а говоришь, Саломаху не знаешь! Он и есть дядя Володя. Судимостей у него на четверть века, не брезгует вербовкой мальчишек, скупкой краденого…
Колька замолчал, сообразив, что сболтнул лишнее.
— Ладно, — сказал Сергеев, — может, это к твоему делу и не относится.
— Глеб Андреевич, — спросил Николай, — а меня что, опять в зону?.. Без свободы жить не могу, особенно теперь.
— А что ж такое случилось именно теперь?
— Человека встретил…
— Ну так береги, если встретил.
— Я берег, да оно вон как получилось… Уехать бы с ней, где нас никто не знает, начать бы жить по-новому…
— Ехать-то, брат, придется в другую сторону… Ладно. На сегодня хватит. Вот здесь, если согласен, подпиши. Когда надо будет, вызову.
Уже наступало время, на которое Сергеев назначил встречу с Машей Гринько.
Николай вышел.
Сергеев с минуту стоял перед окном, глядя на раскаленную от зноя улицу. Допускал ли он мысль, что может начаться война? И да и нет. Хотелось верить, что Гитлер побоится мощи огромной страны, но где-то подспудно оставалась тревога: слишком неблагополучно было в пограничной зоне…
Набрав номер дежурного по управлению, спросил:
— Гринько пришла?
— Здесь.
— Направь ее ко мне.
В кабинет к Сергееву вошла темноволосая девушка с очень бледным лицом, покрасневшими веками. В руках — туго набитая дамская сумочка.
«Плакала… Напугана…» — глянув на Гринько, подумал Сергеев.
— Садитесь, — предложил он, — и успокойтесь. Я думаю, вы догадываетесь, зачем вас пригласили?
