— Шесть человек.
— Не спускайте глаз ни на минуту. Скоро к вам подойду.
— Да уж, наверное, надо что-то решать. Этот Беспалько-Хрыч прет буром, прямо как под ножом держит.
— Под ножом и держит, — сказал Сергеев, — безо всякого «как». Знает, на какую мозоль нажимать. Звоните каждый час, сообщайте, где будете, я подойду.
Сергеев положил трубку.
— Это о Николае? — с тревогой спросила Маша.
— Нет, — спокойно ответил Сергеев. — Так, служебный разговор.
— Глеб Андреевич, — обратилась к нему Соня. — Значит, вы все заранее рассчитали, раз уж так быстро перехватили Машу?
Сергеев пожал плечами.
— Для нас, — сказал он, — эта история с машиной и вызовом Маши на вокзал тоже в какой-то мере неожиданность. Но мы предусмотрели и такой вариант, раз уж пригласили в военкомат одновременно и Машу, и Николая.
— Вот оно что! — Маша самолюбиво посмотрела на Сергеева. — Значит, вовсе не случайно мы с Николаем оказались в одно время у военкомата?
— А какие ко мне претензии? — тут же возразил Сергеев. — Это все военком. К тому же, я думаю, он прав: когда же вам еще повидаться? Только перед зачислением в часть и есть возможность. Дальше пути могут ой как разойтись: война!..
— Ну, Глеб Андреевич, никогда бы не подумала! — Маша с укором смотрела в смеющиеся глаза Сергеева.
— А ты что, разве в обиде на меня?
— Да нет, я не в обиде…
— Ну и я не в обиде. Значит, будем дружить по-прежнему.
— А как же в военкомат? — спохватилась Соня. — Повестка-то у нас на сегодня? Раз уж так все удачно кончилось, наверное, нам теперь можно идти?
— Только начинается, — поправил ее Сергеев. — Не торопитесь, сам скажу, когда можно будет.
— И долго нам у вас сидеть?
Сергеев улыбнулся, развел руками: дескать, что поделаешь, надо! Вслух сказал:
— Девчата вы хорошие, а потому ни сегодня, ни завтра расставаться с вами не хочется. Пока мы тут одно дело не выясним насчет тех самых «друзей», что хотели Машу обмануть.
— Но мы-то у вас не арестованные? — задиристо спросила Соня.
— Упаси боже…
Маша сердито ее одернула:
— Разве в этом дело?.. Глеб Андреевич! Вы ничего не говорите о Николае! Он-то не знает, что я у вас! А раз считает, что меня увезли силой, может бог знает что натворить!.. Что с ним? Как ему сообщить обо мне? Ради меня он может на самое страшное пойти!
— Потому-то я прошу вас обеих хотя бы до завтрашнего вечера никуда отсюда не показываться и никому ничего не говорить. Нельзя сейчас что-либо сообщить о тебе Николаю. Сообщим — и дело не сделаем, и его самого можем погубить… На том и строится вся их игра, что Николай не знает, где ты есть, считает, что тебя и вправду украли. Надо так все закончить, чтобы опасность для него свести к минимуму и, кстати говоря, не допустить твоего Николая до новой судимости.
