Но в этот вечер на танцплощадке царил один человек. Виктор сразу его узнал, хотя они не виделись лет пять-шесть. Яшка Коростелёв, одногодок Вихрова, парень с соседней улицы, стоял прямо перед сценой в пятачке света, окружённый стайкой девушек. Выглядел он настоящим франтом: хромовые офицерские сапоги, новая гимнастёрка под кожаным ремнём. На гимнастёрке сверкали две медали и орден. Яшка курил папиросу из пачки и рассказывал, видимо, что-то весёлое, так как девушки то и дело прыскали от сдерживаемого смеха.
Но самое ужасное, Виктор сразу это заметил, — рядом с Яковом стояла Лидка Семёнова, самая красивая девушка их посёлка. Та самая Лидка, из-за которой он разбил немало носов и наставил немало синяков пацанам, которые рисковали пройтись мимо её дома. Та, с которой он в седьмом классе сидел за одной партой и провожал после уроков домой. Та, которой он, уходя в армию, бросил на крыльцо букет астр, тайком сорванных возле управления железной дороги. И вот теперь она стояла, такая прекрасная даже в простом ситцевом платье в горошек и ботиночках с парусиновым верхом, и такая недоступная; теребя густую косу, глядя в сторону, чему-то тихо улыбаясь.
Виктору стало невыносимо грустно. Он одёрнул свою выцветшую, заштопанную гимнастёрку, повернулся, чтобы уйти, но тут его заметил Коростелёв:
— О-о, кого я вижу! Витёк, дружище, подходи, угостись папироской.
Вихров обернулся, проигнорировал протянутую руку Коростелёва, не спеша достал из кармана кисет и резаную газетку, свернул самокрутку.
— Здоров, Яков. Нет, я курю только свои.
Яша растерянно заморгал, сунул в карман папиросы.
— Н-ну, зря ты, Витя. Мы же все воевали, хлебнули, как говорится…
— Да уж. А ты, как вижу, при штабе «воевал»?
Яков повернулся вполоборота, и лицо его скрыла тень.
— Я был ординарцем у генерала. Знаешь, в каких переделках пришлось побывать?
— Поня-ятно. А мы, пехота, всё по окопам прятались. Так!
Виктор сжал кулаки, его бросило в жар, и застучало в висках. Боковым зрением он увидел, что несколько парней, увидев начинающуюся ссору, оставили своих дам и двинули с ним. Девушки тоже всполошились:
— Витя, Яша, не надо, не надо! Перестаньте! Пойдёмте танцевать!
Но парни уже сошлись грудь в грудь. Виктор взял соперника за поясной ремень, а Яков схватил его левой рукой за плечо, а правую освободил для замаха…
Оркестр прервал музыку.
— А сейчас, граждане и гражданочки, — громко объявил молодой еврей-скрипач и сверкнул бельмастым глазом, — белый танец, вальс! Дамы приглашают кавалер-ров! Начали, — он тряхнул чёрными кудрями своему оркестрику, и сразу зазвучала музыка: «Пам — та-та-та — та-ра-ра — та-та-та!»
