– Мой друг погиб, Харпер, – хрипло сказал он. – У него случился еще один приступ, и его не смогли спасти.
– А я отдала нашу дочь, – выпалила она. – Похоже, нам обоим больно.
Вдруг пол стал быстро приближаться, и все вокруг закружилось в неуправляемом вихре. Она чувствовала, как окружающая ее темнота давит на нее со всех сторон, а потом сильные руки обхватили ее как ребенка и понесли на кровать. Он вытянулся рядом с ней и прижал к себе так крепко, что она могла расслышать биение его сердца и тихие всхлипывания по своему другу.
– Боже мой! – промямлила она. – Неужто я сказала это вслух?
Последним, что она почувствовала перед тем, как отключилась, был аромат кофе в дыхании Уайатта вперемешку с остатками его лосьона для бритья – такого же, каким он пользовался в шестнадцать – и запах «Джека Дэниелса», который собрался в луже на полу с осколками разбитой бутылки.
Когда она снова пришла в себя, Уайатт лежал на кровати, опираясь на локоть, и глядел ей в глаза.
– Что ты сказала у порога, Харпер?
– Мне очень жаль твоего друга, – сказала она.
– Нет, не это. Ты сказала, что нам обоим больно, и пригласила меня войти, но перед этим ты говорила что-то о нашей дочери. Тебе это приснилось или ты просто напилась?
– Все вышеперечисленное, – ответила Харпер.
– У тебя был ребенок?
– Был. Маленькая девочка, которую я отдала.
– Почему? – спросил Уайатт.
– Мама сказала, что не пустит меня домой, если я этого не сделаю, а потом я стала задумываться о том, какой ужасной матерью стану. Мне было всего шестнадцать, и ты тоже был совсем еще ребенком, и мне показалось, что она не заслуживает… – Она остановилась, чтобы перевести дыхание, но вдруг поняла, что не может подобрать слова.
– Это был мой ребенок, верно? – спросил Уайатт.
Она кивнула.
– И ты даже не сказала мне?
Она покачала головой.
– Почему?
– Ради бога, Уайатт, нам было по шестнадцать лет. Ты что, собирался надеть сияющие доспехи и жениться на мне? Нам бы не разрешили это сделать, возможно, даже с согласия родителей. Я тщательно выбирала для нее приемную семью. Я уверена, что она попала в хороший дом, но сегодня ее день рождения, и чувство вины… – начала она, и новая порция слез хлынула по ее щекам как река, капающая на этот раз на его рубашку. – Та семья предложила отправлять мне фотографии и даже разрешила ее навещать, например, на день рождения, и стать частью ее жизни, но я не смогла, Уайатт. Я просто не могла смириться с мыслью, что я буду с ней видеться, а потом прощаться.
