В ту среду она старалась – Бог тому свидетель, – она старалась изо всех сил. Она приклеила на лицо улыбку и шутила с постоянными посетителями кафе, но к концу дня ее ноги налились свинцом, и она еле дошла до своего коттеджа через лужайку. Она прошлась по комнате, налила тройную порцию «Джека» и поставила стакан на тумбочку.
– Я не стану тебя пить, – сказала Харпер. Она задерживалась взглядом на янтарной жидкости каждый раз, когда проходила мимо. – От тебя мне только хуже. Бабушка, я чувствую, как стены смыкаются вокруг меня. Я не так хороша, как мои сестры. Они могут управлять этим местом без меня, и они заслуживают того, чтобы поделить все пополам, а не отдавать мне свою часть. Я должна собрать вещи и уехать.
Слезы не могут утопить демона. Они только его злят. И все же, в тот вечер по щекам Харпер текли слезы, и она беззвучно рыдала. Наконец она вытащила из шкафа чемодан и бросила его на кровать. Ей оставалось только бороться или убегать, но чтобы бороться со своими сестрами, она должна была им во всем признаться. Легче было убежать и начать все сначала.
Так ты позволишь этому страданию внутри управлять тобой и просто уйдешь?
– Я не могу с ним бороться. Оно сильнее меня, – возразила она голосу в своей голове.
Но разве оно сильнее твоих сестер и Седа?
Харпер подняла чемодан и швырнула его через всю комнату. Он с грохотом ударился о дверь, и вся одежда разлетелась по комнате. Кружевные трусики повисли на вентиляторе на потолке, а бюстгальтер приземлился прямо на лампу рядом с кроватью.
– У тебя все хорошо? – спросила Тауни, без стука открыв дверь. – Боже Всемогущий, Харпер! Кто устроил в твоей комнате этот бедлам?
– Убирайся! – закричала Харпер и швырнула в сестру плюшевого пасхального кролика.
Тауни поймала его в воздухе.
– Да что с тобой такое? Ты что, пьяная?
– Нет, это мне уже не поможет. Мне пора уходить. Сердце подсказывает мне, что уходить не нужно, но разум говорит, что я не могу здесь оставаться, – сказала Харпер.
Она опустилась на пол, вытянула свои длинные ноги и положила на них голову. Тауни схватила телефон и нажала на кнопку, чтобы позвонить в дом.
– Дана, скорее в коттедж Харпер. Она не в себе, и я не знаю, как быть.
Через несколько секунд Сед, Брук и Дана вошли в комнату вместе с Тауни. Собравшаяся вокруг нее толпа снова напомнила Харпер о том дне, когда она поставила свою подпись на тех бумагах. В зале было полно незнакомых людей, когда она подписывала документы на удочерение, которые предоставляли той милой паре право держать ее ребенка, ухаживать за ней, когда она болела, подбадривать ее, когда она делала свои первые шаги.
