Авторы легенды о двух Толстых по сути дела перечеркивали всю вторую половину творческой жизни писателя, все, что он создавал в 80-е, 90-е и 900-е годы. Ленинская оценка наследия Толстого, «взятого как целое»,[14] помогает увидеть нерасторжимую связь всех этапов его жизненного и творческого пути, установить общее и особенное в его идейных и художественных исканиях, определявших переходы от одного этапа к другому.
Читатель этой книги встретится с Толстым ранним и поздним — автором «Севастополя в декабре месяце», написанного в середине 50-х годов, и «Хаджи-Мурата», созданного в середине 900-х годов. Что общего в этих и других пошедших в книгу произведениях Толстого, между которыми лежат 30, 40, 50 и более лет?
Нельзя ответить на этот вопрос, не попытавшись сопоставить раннее и позднее творчество Толстого, — чтобы увидеть начальный и заключительный этапы его большого писательского пути.
Ранний Толстой представлен в томе двумя рассказами («Севастополь в декабре месяце», «Три смерти») и двумя повестями («Два гусара», «Утро помещика»). Каждое из этих произведений настолько примечательно, что они позволяют охарактеризовать едва ли не все главные грани творчества молодого Толстого.
«Почти в каждом новом произведении, — говорит об их авторе Н. Г. Чернышевский, — он брал содержание своего рассказа из новой сферы жизни».[15] В самом деле, жизнь Николеньки Иртенева, рассказанная Толстым в трилогии «Детство», «Отрочество» и «Юность», совершенно не похожа на жизнь героев его кавказских и севастопольских военных рассказов или героев повести «Казаки».
Повести «Детство», «Отрочество» и «Юность», вместе с ненаписанной «Молодостью», должны были составить роман «Четыре эпохи развития». Становление, формирование характера Иртенева прямым образом связано с воздействием на него среды, меняющейся с каждой новой «эпохой» его жизни.
Чернышевский отметил: «Как расширяется постепенно круг жизни, обнимаемой произведениями графа Толстого, точно так же постепенно разбивается и самое воззрение его на жизнь… С новыми лицами вносятся и новые симпатии в его поэзию, — это видит каждый, припоминая сцены университетской жизни Иртенева. То же самое надобно сказать о рассказе графа Толстого «Утро помещика»…».[16]
И действительно, в сценах университетской жизни Иртенева из повести «Юность» с симпатией обрисованы его новые знакомые и друзья студенты-разночинцы. Показано здесь их умственное и нравственное превосходство над героем-аристократом, исповедовавшим кодекс человека comme il faut.
