– На что это ты смотришь? – раздался голос у меня за спиной.
Я резко обернулся. На лестнице, в тени дома, сидела Джоанна. Выйдя на улицу, я сначала её не заметил, но теперь быстро сунул бутылочку обратно в карман.
– Ты должна со мной вежливо разговаривать, – заметил я.
– Я и разговариваю вежливо, – фыркнула Джоанна. – Если хочешь большего, придется тебе одолеть меня не только в «Монополию».
Я осторожно шагнул к ней, как если бы приближался к шаткой и ненадёжной клетке с медведем.
– Что ты здесь делаешь?
– Просто вышла проветриться. Иногда мне нужно отдыхать от мамы. Она доводит меня до белого каления.
– Разве можно так говорить о…
– О ком? О больной? О человеке, у которого рак? От того, что она болеет, с ней ничуть не легче и достаёт она не меньше, – засмеялась Джоанна. – Иногда даже больше. Она повернута на идее позитива. «Давай смотреть на жизнь позитивнее, Джоджо. Улыбнись, детка!»
– Джоджо. Она тебя всё время так называет?
– Да, и если ты хоть раз назовёшь меня так, забудь про наше пари. Я тресну тебя с такой силой, что твои зубы будут собирать всю дорогу отсюда до морга.
– Отродясь не видел таких сердитых людей, как ты, – покачал я головой.
– Заткнись.
– Ты давно здесь живёшь?
– На полгода дольше, чем ты. А тот чокнутый на последнем этаже здесь целую вечность живёт.
– Доктор Мандрагора?
– Да, но если он доктор, то я твоя фея-крёстная. Брэкли въехали сюда за месяц до тебя, итого недель шесть назад.
– Что ты о них думаешь?
– Ну как, они смешные, но занятные. Всё равно, как если твои соседи Кардашьяны. Они наверняка свалят отсюда в ближайшем будущем. Да и вы наверняка спите и видите, как съедете.
– Мы обсудили такой вариант. Но нам деваться некуда. Папа ухитрился подписать договор аренды на год.
Джоанна покачала головой:
– Ого. Готова поспорить, что вы первые за историю Брайт-хауза, кого удалось развести на такое.
– Да уж, переговорщик из моего отца так себе.
– Отстой. – Она закатила глаза: до нашего слуха донеслись звуки гавайской музыки. – А ещё тут живёт этот Джимми Хайд, вот уже пять лет и один месяц ровно.
– А он тут что забыл?
– Без понятия. Ты, наверное, уже заметил: он почти не выходит из квартиры. И ещё Хасимото, она тоже здесь пять лет и один месяц ровно. Но она тут не живёт, так что это не считается. А ещё Алехандро Агильер, но он здесь работает. И завершается этот список его начальством, старой доброй миссис Эпплъярд, которой и принадлежит эта помойка.
– А давно она у неё в собственности? – поинтересовался я.
