– Вовсе нет! – вскричала она.
– Успокойся, Белла, – проговорил ее отец, не желая понимать этих экзальтированных барышень.
– Дело вовсе не в корабле! – воскликнула Белла.
Дело было в том, что ее хмелила жизнь и таинственное вино, которое выплескивалось из душ тех, кого она любила и кого, пожалуй, никогда не узнает в полной мере.
– Корабль меня не волнует, – продолжала настаивать она, – как и те, кто на борту. А тебя, Лора?
Лора Тревельян потупила взгляд.
Из этой неловкой ситуации их выручил сам Фосс, который подошел к мистеру Боннеру в порыве несвойственной ему внимательности и сказал:
– Сожалею, что мое отбытие вызывает столько неудобств, однако над ветром я пока не властен.
Мистер Боннер, гадавший, над чем же теперь властен он сам и почему отпор ему дает даже собственная дочь, засмеялся и ответил:
– Мы как раз собирались исчезнуть. При подобных обстоятельствах вы бы и не заметили нашего отсутствия.
Немец стиснул руку мистера Боннера, и последний совсем приуныл. Вот, значит, как с ним все обращаются.
– Я буду помнить вашу доброту! – сказал Фосс.
Определенно, этот заурядный человек начинал ему нравиться.
Не доставлю ему такого удовольствия, решил мистер Боннер, словно угадав его мысли.
– Если вам понадобится хоть что-нибудь, – поспешил добавить коммерсант, – непременно поставьте нас в известность.
Он тут же переключился на свои текущие дела, вспомнив про упаковочные иглы.
Белла обрадовалась, что проводы приняли более личный характер.
– Можете прислать мне копье дикаря, – воскликнула она со смехом, – со следами крови!
Кровь играла в ее жилах, мысли мелькали разноцветными картинками.
– Обязательно, – с важным видом кивнул исследователь и тоже рассмеялся. – Прощайте, Том, – продолжил он, схватив за руку лейтенанта, который вынужден был согнуться в седле со всей возможной мужественностью: от этих иностранцев никогда не знаешь, чего ожидать.
– Прощайте, старина Фосс, – сказал Том Рэдклиф. – По вашем возвращении непременно закатим достойную пирушку. Лет эдак через пять.
Последнюю фразу ему пришлось прокричать, потому что крупный мерин под ним низко опустил голову и натянул поводья, как делали все лошади Тома Рэдклифа, когда их хозяин выступал на передний план.
– Через пять лет! – блеснули крепкие зубы.
С лошадей полетела пена.
– С бородой через руку, – засмеялся Фосс, не слишком убедительно подстраиваясь под своего жизнерадостного приятеля.
Тем временем он прощался со всеми присутствующими. Пальчики Беллы Боннер едва скользнули по его руке. Он обменивался рукопожатием с женщинами, особенно столь юными, в обязательном порядке, но не без заминки.
