Изящный хлыстик, который Лора Тревельян держала в руках, упал по чистой случайности прямо к ногам мистера Пэлфримена, хотя любому стороннему наблюдателю могло показаться, что она сделала это нарочно. Разумеется, орнитолог тут же нагнулся, подхватил безделушку и со всей вежливостью вручил хозяйке.
– Насколько я понимаю, рукоятка выполнена в восточном духе, – заметил Пэлфримен.
Он очень быстро перевел разговор в область научных интересов.
– Да. Индия. В детстве мне подарил его знакомый капитан моего дядюшки, чей корабль иногда заходил в Сидней.
Молодая женщина пристально разглядывала предмет своего позора и сосредоточиться на беседе не могла. Ее сжавшееся горло пронзили горячие, нестерпимые спазмы. Более того, она уже не помнила причин, побудивших ее к личному разговору с этим человеком.
– Прелестная вещица, – заметил Пэлфримен, – было бы жаль ее испортить. Мне кажется, она отлично смотрелась бы в застекленном шкафчике.
Почувствовав, что молодая женщина расстроилась, он отнесся к хлыстику с преувеличенным вниманием, и она опечалилась еще сильнее, а англичанин задумался о тайне, которую она скрывает. У него не было причин полагать, что со времени званого обеда ее отношение к нему хоть сколько-нибудь переменилось. Он ни в коем случае не думал, что она преследует неизвестную ему цель. Пэлфримен обладал определенной долей интуиции, однако женский пол не понимал, несмотря на все свое уважение.
«Ничего путного у меня не выйдет», – подумала Лора, продолжая разглядывать свой хлыстик. Зато ее бледность прошла, щеки и губы налились краской – видимо, от жалости к себе.
– Пользы от него немного, – заметила она, – красоты тоже. Он мне не особенно нужен, знаете ли. Так, беру с собой по привычке. Сначала хлыстик мне нравился – экзотика, подарок из другой страны. Я мечтала о путешествиях в Индию, в Маврикию, на Занзибар. Названия звучали как заклинания, мистер Пэлфримен. И я надеялась, что если буду произносить их достаточно часто, то мечта станет реальностью.
Все это время ее вороная лошадь поднимала копытом пыль, отвлеченно отметила Лора, и та оседала на подол.
– Ничего не вышло. Вероятно, побывать в других краях мне не суждено. О, разумеется, меня все устраивает! Наша жизнь полна простых радостей. Только я завидую людям, которые наслаждаются свободой путешествий.
– Даже таких, как наше? С пылью, мухами и умирающими лошадьми?
Молодая женщина то ли заслонила лицо от солнца, то ли попыталась убрать соринку из глаза и медленно проговорила:
