Юнец, напротив, по-звериному оживился. Кожа его блестела в лучах солнца, из горла лились звуки непонятного языка. Он хихикал и постоянно сглатывал. Медную пуговицу он готов был съесть.
Фосс спохватился, снова сунул руку в карман и протянул Джеки свой складной нож.
– Na, Junge[11], – проговорил он дружелюбно и в то же время торжественно.
Джеки не стал принимать подарок из чужих рук, минуя своего наставника, а потом задрожал от радости и уставился на нож.
Фосс также преобразился. Бесчисленные складки его черных брюк словно были высечены из камня и запечатлены в вечности.
Для Брендана Бойла сей эпизод стал полной неожиданностью, если не сказать нелепостью, и ему не терпелось поскорее с ним покончить. Он ткнул старика в плечо и произнес:
– Очень ценная пуговица. Смотри, не потеряй!
После чего сплюнул и поправил на себе одежду.
Бойл предложил Фоссу посвятить утро осмотру отобранных для экспедиции овец и коз, которые паслись у водопоя в паре миль к северу от поселения. Фосс согласился. Вскоре стало ясно: они с хозяином пытаются подладиться друг под друга. Таким образом каждый надеялся скрыть равнодушие к своему спутнику, хотя оба прекрасно осознавали, что удается им это плохо. Впрочем, неприязни они тоже не испытывали. Несмотря на чудачества, недругов у Брендана Бойла не имелось, сам же он был неспособен долго питать неприязнь ни к кому, кроме себя.
Они покинули захолустное поселение, с неряшливостью которого Фосс смирился так же легко, как принял некоторые особенности характера его хозяина. Затянутый дымом пейзаж вовсе не был ему противен, наоборот, казался по-своему трогательным. Столбы голубого дыма, плоское длинное облако над ними и клочья закоптелой травы навевали мысли об эфемерности твердой земли, хижин и палаток, железа и мешковины, плоти и костей и даже самого довольно упитанного Брендана Бойла. Они выехали из нагромождения серых сараев, миновали несколько ганья[12], возле которых стояли женщины и маленькие рыжеволосые мальчики с игрушечными копьями. По коже аборигенов вился дым, пронизывая ее насквозь. Желтоватая женщина кормила отвисшей грудью щенка.
– Грязные попрошайки, – закашлялся от дыма Бойл, – но без них тут не управиться.
В ответ на столь справедливое, по мнению хозяина, замечание Фосс промолчал.
Спутники ехали все дальше, оба в шляпах и с бородами, ничуть не походившими на маскировку. Среди равнины приглушенных цветов они смотрелись жалко, даже если были на переднем плане. Их крупные лошади казались мелкими, как пони. Над всем царили свет и пространство, которое, в конце концов, есть лишь скопление света, и стаи какаду взрывались вспышками грохочущего и визжащего, белого и зеленовато-желтого света. Деревья тоже представляли собой лишь мираж, потому что быстро превращались в тень, каковая является еще одной формой постоянно меняющегося света.
