Она чуть осклабилась, растянув губы в судорожной улыбке, и обнажила прозрачные кончики зубов.
– Пока нет, – пробормотала она, – возможно, мы услышим о нем вечером.
Хотя проговорила это она медленнее, чем намеревалась, мысль в ее сознании мелькнула лихорадочной дрожью. Во рту у девушки пересохло.
– Мне этого человека никогда не понять, – заявила Роуз.
– В каком смысле? – спросила Лора. – Что в нем непонятного?
– Речь у него чудная. По-моему, порой он сам себя не понимает, даже на родном языке.
Лора молчала и слушала вздохи, шаги, паузы, и паузы были самыми громкими.
– И взгляд, – вздохнула Роуз. – Если по-другому не выходит, надо посмотреть человеку в глаза.
Горничная прочистила горло, почувствовав, что сказала лишнее.
Они вошли в дом через оранжерею, где маленькие папоротники звенели колокольцами влаги и острые зубья пальмовых листьев пилили шелк паучьих паутинок. От жары у женщин перехватило дыхание, лица мигом взмокли. Они с большим трудом рассекали зеленый полумрак, идя по коридору из мохнатых ветвей между стенами запотевшего стекла.
– Я понимаю его, – сказала Лора, – хотя и не разумом…
Она пребывала в каком-то угаре.
– Я понимаю его, даже когда не могу с ним согласиться.
Другая женщина с усилием перевела дыхание.
Войдя в дом, девушка приложила руки к вискам, наслаждаясь прохладой. Когда она не могла его понять, она за него молилась, хотя в последние ночи счастье лишало ее дара речи, а молитве больше способствует состояние противоположное.
Тем вечером мистер Боннер вернулся в свой полный роз дом рано, по новому обыкновению, и первой ему встретилась племянница, которая проходила по холлу, направляясь с каким-то поручением в кладовую. В способах выражения привязанности торговец тканями был приверженцем строгого соблюдения некогда заведенных ритуалов, поэтому чопорно поцеловал ее и заметил:
– Наконец-то пришло известие от экспедиции – сегодня, пакетботом из Ньюкасла. Они у Сандерсона. Или уже покинули его владения. Сейчас как раз должны быть на пути в Даунс. Так-то вот, – добавил он чуть пренебрежительно, или же так оно прозвучало.
Правда заключалась в том, что мистера Боннера злило любое вторжение в распорядок дня, даже долгожданные события или новости.
– Все в добром здравии? – спросила Лора.
– Все в хорошем настроении, – поправил ее дядюшка. – Говорить о здравии пока рано. Сейчас-то они жируют.
Как приятно находиться в собственном доме и знать, что никакие страдания в ближайшее время тебя не ожидают!
