По мере продвижения отряда подходили поселенцы, чтобы предложить какую-нибудь помощь или, если они слишком робели, чтобы просто побродить неподалеку, проявляя почтительный интерес. Главной целью всех этих людей было хотя бы мельком увидеть иностранца, с которым, разумеется, даже самые смелые не решались заговаривать, опасаясь особенностей его речи. Как бы старательно он ни имитировал их язык, поселенцы предпочитали обращаться к рядовым членам экспедиции, довольствуясь одним фактом его присутствия. Сам иностранец оставался равнодушным. Он сидел на лошади и думал о своих личных делах, время от времени властно оглядывая пейзаж поверх голов, словно овладевая им взглядом. В его глазах горы и долины замирали в ожидании или же покорно откликались шуршанием листьев и травы на приход своего жениха, солнца, пока все вокруг не заливало жидкое золото полного единения.
К недавно зародившимся отношениям Фосс предъявлял многочисленные и поистине всепоглощающие требования, и все же, несмотря на избыток чувственности, это было время огромного счастья для него и, как следствие, необъяснимого счастья для всех остальных.
С отбытием экспедиции источник раздражения мистера Боннера исчез. Теперь, когда она отошла в прошлое и, соответственно, перестала требовать его личного вовлечения, он мог сполна наслаждаться ее высокой целью. Для таких, как мистер Боннер, жизнь вовсе не является частью истории, ведь жизнь – это нечто глубоко личное, а история – нет. Поэтому торговец вернулся к привычным радостям личной жизни вроде дома и семьи, к торговле и заботам об имуществе, и также к своему вполне солидному банковскому счету. Если покупатели или друзья изредка упоминали про исследование новых земель, в котором мистер Боннер принял, можно сказать, непосредственное участие, он лишь улыбался с видом настолько таинственным, насколько мог изобразить этот здоровый и своенравный материалист, и важно разглагольствовал, позвякивая мелочью в карманах, об историческом значении подобного предприятия. Слава богу, напрямую это больше его не касалось. Экспедиция Фосса была ему теперь не ближе, чем Крестовые походы. Вне всякого сомнения, он подписался бы и на Крестовый поход, как продолжал бы, если потребуется, поддерживать и эту экспедицию, только исключительно финансами, а вовсе не душевными страданиями. Несмотря на постоянную готовность к содействию в спасении души ближнего, он весьма ценил комфорт своей собственной.
