– Вот уж нет. – Мишка закусил губу и сделал третью попытку.
Он не понял, куда попал, но молоток вновь отскочил и заехал в лоб с такой силой, что в голове загудело. Выронил инструмент и сел на полу, щупая быстро набухающую шишку и пытаясь сообразить, что произошло.
– Видишь, оно защищается! – сказала Алиса, глядя на него с тревогой и жалостью. – Ударишь еще – без пальца останешься!
– Или молоток сломается, или соседи снизу решат, что с них хватит стука над головой, – добавил Алексей Федорович. – Воскресенье сегодня, всякий работный человек поспать хочет.
– Но что же тогда… – Мишка чувствовал себя растерянным, как никогда в жизни.
Не может быть такого, чтобы бездушный предмет, дорогая поделка, даже золотая, умела оборонять себя – вещь на то и вещь, чтобы служить человеку и разрушаться, когда он пожелает! Но если подумать, есть такие люди, что сами служат вещам, разве что не молятся на них, а уж жертвы приносят…
Взять хотя бы тетю Любу, маму друга Димона – она шмотки покупает каждую неделю, у них вся квартира барахлом забита, и шкафы, и полки, и кладовка, но остановиться не может, всегда говорит, что ей надеть нечего.
Если уж обычные вещи имеют такую власть, что говорить о необычных?
– Вижу, ты думаешь. – Алиса засмеялась, на лице ее обнаружился ехидный прищур. – Чудесное зрелище.
Мишке захотелось ее стукнуть – ну сколько можно насмехаться?
– И вообще, тебе пора идти, – продолжила девчонка. – Иначе рискуешь в театр опоздать.
В голову словно ударила молния – точно, у них же сегодня с утра представление в Большом театре, он даже помнит во сколько, и наверняка там получится отыскать Анну Юрьевну и одноклассников! И еще надо попытаться оживить телефон, вдруг тот прекратил забастовку и сегодня заработает?
– Да, конечно, – сказал Мишка. – Но ведь если я выйду, меня опять эти двое учуют?
Вспомнились Охотники на вечернем Арбате, равнодушное лицо плечистого, его черная бандана и косуха, алчный, хищный взгляд лохматого, его помятый камуфляж и длинные, как у обезьяны руки.
По спине пробежал холодок.
– Истинно так. – Алексей Федорович кивнул. – Но ты же не можешь сидеть здесь всегда? Неведомо, помимо того, настигнут тебя Охотники или нет… На все воля божия.
И он перекрестился.
– Да, конечно. – Мишка отогнал малодушное желание и в самом деле остаться в этой квартире: может быть, пройдет день-другой, и о нем забудут, да и телефон удастся отремонтировать?
Но нет, так нельзя, что будет с мамой и папой?
