Да и не хочется выглядеть трусом и перед самим собой… и перед Алисой тоже.
– Да, – повторил он, откладывая молоток. – Я пойду. Спасибо, что пустили переночевать.
– Я тебя провожу, – заявила она и поднялась. – Кучка, ты никуда не идешь!
Пес заворчал, засучил хвостом, показывая, что не согласен, но дисциплинированно остался на месте.
Алексей Федорович проводил Мишку до двери, подождал, когда тот оденется, а затем перекрестил и обнял.
– Ты все одолеешь, отрок, я верую, – шепнул он на ухо. – И буду молиться за тебя.
Пока ехали в лифте, Мишка смотрел в стену, Алиса что-то напевала тихонечко.
На улице вновь шел снег, не такой обильный, как вечером, а легкий, почти невесомый. Москва, вся в свежих сугробах, выглядела точно огромный торт в белой праздничной упаковке. Прохожих не встречалось, машины проезжали редко-редко, и казалось, что исполинский город опустел.
– Ты, конечно, можешь поехать на метро, – сказала девчонка, когда они вышли к реке. – Только пешком тут не так далеко… Два километра пройти сумеешь?
– Сумею, – буркнул Мишка.
На тренировках он порой пробегал в десять раз больше, а один раз даже полумарафон сделал.
– Тогда тебе вон туда… – И она рассказала, как дойти до Большого театра.
– Мы увидимся? – спросил Мишка, как тогда, в метро, и вновь, как ни старался удержаться, покраснел.
– Кто знает? – Алиса улыбнулась, подмигнула и пошла прочь.
Мишка некоторое время стоял и смотрел ей вслед, пытаясь понять, что с ним происходит – почему ему, с одной стороны, приятно находиться рядом с этой москвичкой, а с другой – она так его раздражает?
Ну а когда стройная фигурка в цветастом комбинезоне и остроконечной шапке исчезла из виду, он с размаху стукнул себя кулаком по лбу – вот остолоп, даже не подумал спросить у Алисы телефон или лучше фамилию, чтобы потом отыскать ее во «ВКонтакте»!
Девчонок с таким именем в Москве должна быть не одна сотня!
Хотя ведь промелькнула такая мысль за завтраком, но тогда он постеснялся.
Мишка сердито засопел, развернулся и зашагал через мост, не глядя по сторонам. Злиться на себя он перестал, только свернув прочь от Кремля, и обнаружил, что идет вслед за двумя мужчинами.
Москвичи разговаривали, и он невольно прислушался.
– Э, а ты не слышал, брат, что сегодня ночью в Третьяковке было? – спросил тот, что шел справа, повыше, в шапочке петушком. – Э, прям криминал настоящий, преступление века!
– Неа, – откликнулся второй, без головного убора, со снежинками на черных, с сединой волосах.
