А потом она ушла.
Он смотрел, как она скрылась за парой тяжелых бархатных штор. Может быть, она не могла больше смотреть? Люциан не мог винить ее. Если бы они поменялись местами, он не был уверен, что смог бы долго смотреть, как на его глазах пытают Соню.
"О судьба, не допусти, чтобы такой кошмар когда-нибудь сбылся!"
Удары сыпались на подрагивающее тело Люциана, каждый ужаснее предыдущего. Он быстро потерял им счет, который тонул в мучительном мареве. Он обвис на своих путах, удерживаемый только цепями на запястьях. Несмотря на всю свою решимость, с его губ все же сорвался жалобный стон. Глубокие раны избороздили спину, которая была как карта с рисунком ранее неизведанного мира боли. Горячая кровь текла из багрового рисунка.
- Лорд Виктор, довольно!
Вампир с лицом могильного цвета, в котором Люциан узнал Коломана, говорил дерзко. Окруженный другими членами Высшего Совета - все выглядели недовольными - он вышел из толпы, чтобы прямо обратиться к Виктору.
- Что? - резко спросил Старейшина. Он неохотно оторвал взгляд от наказания.
Коломан указал на Люциана.
- Остановите это. Он - один из наших защитников.
- Они все зверьё. - Прорычал Виктор. Он бросил злобный взгляд на других ликанов, которые в страхе попятились.
Коломан тоже посмотрел на сжавшихся рабов.
- Остальные могут взбунтоваться. - Мрачно предупредил он. Другие члены Совета закивали в знак согласия. Некоторые из них, казалось, отчетливо видели признаки беспокойства среди рабов. Почтенная вампирша, чья родословная могла похвастаться несколькими герцогами и графами, разглядывала немытый сброд, схватившись за свои украшения.
- Пусть бунтуют. - Виктор взмахом руки отмел озабоченность Совета. - Ты боишься? Поверь, будет хуже, если их не наказывать.
Он повернулся к наглому боярину.
- Теперь видишь, Коломан? Ты хотел довериться ликанам за стенами? - Он насмешливо фыркнул. - Мы им даже внутри доверять не можем.
Повернувшись спиной к Коломану и остальным, Виктор обернулся к Люциану и его алчному мучителю.
- Я насчитал двадцать один! - Рявкнул он Косте. - Продолжай!
Жестокий хлыст еще раз рванул плоть Люциана. Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Часть его жалела, что он не пал в сражении с оборотнями.
Быть разодранным клыками и когтями было бы блаженством по сравнению с этим.
