Чтобы разогнать печаль, дядя Сиприен вдруг поднимал обе руки и, лихо подкрутив усы, громко запевал:
Их ждут, их ждут, их ждут!
Где ж горцы-то? Где горцы-то?
Их ждут, их ждут, их ждут!
Бертран сразу же начинал подпевать, за ним вступал и я. Дядя Сиприен не любил слишком чувствительных песен.
— Хватит! — кричал он. — Нам и так есть о чем горевать… — И, повернувшись ко мне, спрашивал: — А эту ты знаешь?
И он начинал вопить, как баритон из сельского хора:
Шумит на берегах Адура лес.
Ты хороша, страна Бигор!
Люблю твоих цветов ковер,
Лазурь небес.
* * *
В тот день было очень тепло. Казалось, снова наступило лето. Под вечер в горах разразилась гроза. В сгустившихся сумерках гигантские оранжевые и лиловые молнии вспыхивали над долиной. Непрерывно грохотал гром. Эхо вторило ему во всех ущельях. Это было страшно и величественно.
Едва мы успели возвратиться из школы, как начался сильнейший ливень. Побежали бесчисленные ручейки. Даже на небольшом расстоянии ничего нельзя было разглядеть. Деревня исчезла в серых потоках, слившихся в сплошной водопад. Но вскоре все стихло, и еще до наступления ночи умытое небо снова разостлало над нами свою нежную бархатистую голубизну.
Вечером, конечно, было прохладно. Бертран не пожалел топлива. Весело потрескивали буковые дрова. Чтобы поддержать огонь, мы подбросили потом еще два-три дубовых полена.
— Зайдет сегодня господин Бенжамен? — спросила моя мать.
— Не знаю, — ответила тетя Мария. — На дворе холодно. Эти ветры очень коварны. В его возрасте…
— Скучно ему у Ригалей, — заметил дядя Сиприен. — Ложатся они с петухами и не меняют своих привычек.
Вдруг кто-то постучал. В кухню вошел господин Бенжамен. Он утопал в своем длинном плаще. Не видно было даже ног.
— Господин Бенжамен! Да вы же насквозь промокли! — воскликнула тетя Мария. — Дайте мне ваш плащ! А сами садитесь! Сейчас я принесу вам накидку моего мужа!
— Вы будете похожи на настоящего пастуха, — смеясь, сказал дядя Сиприен.
— Все хорошо! Все в порядке! — ответил старик. — Какой чудесный огонь! Я нисколько не жалею, что вышел из дома.
И он уселся на обычное место в углу возле печи.
— Какая гроза! Вы видели что-нибудь подобное?
— Лето теперь окончилось, — со вздохом заметила моя мать.
— Что вы! — возразил Сиприен. — Будут еще хорошие деньки.
— А когда снег пойдет, будет еще лучше, — добавил Бертран.
Господин Бенжамен кашлянул. Он заставил себя улыбнуться, но я понимал, что ему не по себе, что он чем-то огорчен.
