Глава третья
ЖЕЛТАЯ ЗВЕЗДА
Уже приближалась зима, но горы по-прежнему открывали мне всё новые и новые красоты. Летний зной давно спал. По утрам, отправляясь в школу, мы наблюдали, как огромные пласты тумана, плывя над долиной, цеплялись за леса и прибрежные скалы. Мало-помалу они терялись в лучах восходящего солнца, играя тысячами блесток. Тогда во всем великолепии выступали рыжеватые склоны гор, окружавшие темные чащи ельника. На яблонях, молодых вязах, ясенях желтела листва, отливая различными оттенками, от лимонного до темно-желтого и коричневого. Из этой гаммы золотистых тонов выделялись алые верхушки вишен и листва дикого винограда.
Но утренние туманы быстро рассеивались, и дни по-прежнему стояли чудесные. Воздух был теплый, но намного чище и прозрачнее, чем в жару. Снежный покров в горах становился все толще и толще. Он отливал перламутром на фоне голубого неба. Ветер постепенно крепчал и доносил запахи грибов и сухой листвы.
Иногда сеял мелкий дождик, и все застилало туманом. Тогда я впервые почувствовал, как грустит природа в горах. Деревня тонула в сероватом холодном море. Уже в пятидесяти шагах ничего не было видно. Холод гнал к огню, не хотелось выходить из дому. Приятно было принести охапку буковых и дубовых дров и устроиться возле очага, прислушиваясь к таинственным звукам, доносившимся извне: к стонам пилы, ударам топора, медленному позвякиванию колокольчиков, возвещавших, что скотина пошла на водопой или же возвращается в хлев.
Наступила пора грибов и каштанов. Огромный урожай в этом году был, как никогда, кстати. Мы приносили уйму грибов, а тетя Мария собиралась их солить и заготовила много горшков.
Я находил новую прелесть в долгих зимних вечерах. На улице дует холодный ветер. Вся наша семья усаживается вокруг очага. В огромной почерневшей печи жарятся каштаны. Когда они внезапно лопаются, с них быстро снимают шкуру, обнажая золотисто-белое сладкое ядро. Пришло время рассказов и песен. Несмотря на тяготы войны, мы всеми силами старались чем-нибудь смягчить ее горечь.
Мария Валетт знала множество лангедокских и пиренейских песен. Она пела на местном наречии, тонким, мелодичным, слегка дрожащим голосом. Это были рождественские напевы, колыбельные, песни пастухов, хлебопашцев или прях. Одни были веселые, другие — полные грусти.
