— Шут ее знает, — отмахнулся Борзой, присаживаясь к костру. — Воздержусь от греха подальше.
— А я посмотрю, что там и как, — сообщил Коптюк, сдавая Борзому вахту надо мной.
— С тебя — секрет отключки! — полетело вслед от Борзого.
— Дорога ложка к обеду. Раньше надо было думать.
Коптюк ушел.
Сделав взгляд максимально трусливым, я чуть ли не с ужасом уставился на меч, который опустил в мою сторону Борзой. Сработало. Плашмя ударив клинком по щеке, Борзой сказал:
— Правильно, малыш. Принимай жизнь такой, какая есть. Дают — бери, бьют — беги…
Он обернулся на пустой проем: там ругнулся Коптюк и вскрикнула Тома.
Толчок ногами — и мое тело полетело в костер. Точнее, в подпорку котла с моей стороны. Одежды на мне не было, пламя больно обожгло, но подпорка, обжегшая еще сильнее, рухнула. Котел завалился на бок.
Фффф! — обратилась вода в пар, а то, что не вода — в дым, а огонь — в вонючую тьму. Костер погас мгновенно. Я прокатился в дымной завесе к мечу Духани и вместе с ним шарахнулся в сторону, когда владелец уже почти дотянулся до рукояти. На все ушла секунда. Кожа вспухала ожогами, но мне было не до того.
— Бей поганца! — заорал Борзой.
— Тварь! — завопил вдали Коптюк.
Даже сюда донесся звук удара. Затаившись за каменным выступом, я резал веревку на руках. Тома рыдала. Духаня истошно тер глаза. Находившемуся ближе всех к издохшему огню, ему и досталось больше всех. Бывший костер шипел, пузырился и исходил едким дымом. Чем выше, тех хуже дышалось и почти совсем не виделось.
Борзой вытянул оружие в сторону, где должен был находиться я.
— Глупый мальчик, — сказал он, выравнивая дыхание. Глаза постепенно привыкали к новой ситуации. — Зачем? Уйти не смог бы, помочь подружке тоже. Теперь придется тебя наказать.
Мои руки освободились. У меня не было плана. Была праща ноге, на которую не обратили внимания, но размотать я не успевал. Поэтому просто собирался броситься на врага, прорываясь к Томе…
Раздался вой. Лай. Рык. Сразу с нескольких сторон.
Впервые я увидел ужас на лицах рыкцарей.
Лай и рев приближались. Не то слово. Неслись, как реактивные.
— Где? — Из интересовавшего меня хода выскочил ошалелый Коптюк. — Здесь?!
— Везде! — Покрутив головой, Борзой бросился к выходу.
— Волки? Или… человолки?! — побелел Духаня, пристраиваясь за главарем.
Лихая троица занялась паническим разбиранием лаза, и я смог беспрепятственно пронестись к Томе.
Она лежала животом поверх большого валуна и плакала. Закрепленный на стене факел тлел и едва давал свет.
