— Я не собираюсь таскать тебя за собой всю ночь. Жди меня здесь. — Никаис бросил цепь на землю и, звеня колокольчиком, развернулся.
Дэмиен поднес руку к мокрому лицу. Раб моментально встал перед ним на колени и нежно удержал запястье Дэмиена.
— Пожалуйста, позволь мне. Ты размажешь краску.
Раб смотрел прямо на него. Дэмиен не увидел в его лице признаков разоблачения. Краешком своей туники раб аккуратно протер Дэмиену щеку.
Дэмиен расслабился. Он с сожалением подумал, что, возможно, было высокомерно с его стороны полагать, что раб узнает его. Он предположил, что вовсе не похож на принца, в золотой краске, прикованный золотыми цепями к беседке в Виирийском саду.
Еще он был уверен, что этот раб был не из дворца в Акиэлосе; Дэмиен бы его заметил. Вид раба притягивал взгляд. Его кожа была светлой и светло-коричневые завитки волос переливались золотом. Он совершенно точно походил на того, кого Дэмиен захотел бы повалить на простыни и провести пару часов с удовольствием.
Бережные пальцы раба коснулись его лица. Дэмиен на мгновение почувствовал легкий укол вины за то, что послал Никаиса в бессмысленную погоню. Но также он был рад неожиданной возможности побыть наедине с рабом с его родины.
— Как твое имя? — мягко спросил Дэмиен.
— Эразмус.
— Эразмус, я рад поговорить с другим Акиэлоссцем.
Он говорил правду. Разница между этим скромным милым рабом и злобным Никаисом заставила его жаждать откровенной простоты его дома. В то же время, Дэмиен почувствовал, как запульсировало беспокойство об Акиэлосских рабах. Их природное добродушие и послушание едва ли помогли бы им выжить при Виирийском дворе. Дэмиен догадался, что Эразмусу восемнадцать или девятнадцать лет, и все же он будет заживо съеден тринадцатилетним Никаисом. Не говоря уже о Лорене.
— Говорят, есть раб, которого опоили наркотиками и держали связанным на корабле, — нерешительно сказал Эразмус. Прежде всего, он говорил по-акиэлосски. — Говорят, его отдали Принцу.
Дэмиен медленно кивнул, отвечая на незаданный вопрос. Помимо взъерошенных кудряшек, Эразмус обладал парой самых безнадежно бесхитростных карих глаз, какие когда-либо видел Дэмиен.
— Какая очаровательная картинка, — произнес женский голос.
Отскочив от Дэмиена, Эразмус моментально пал ниц и коснулся лбом земли. Дэмиен остался на месте. Стоять на коленях закованным в цепи и без того было показательно покорно.
Слова принадлежали Ваннес. Она неторопливо прогуливалась по садовым дорожкам с двумя аристократами. Один из мужчин был со своим питомцем, красноволосым юношей, которого Дэмиен смутно помнил с ринга.
