На этот раз Радель не сказал «Никаких украшений», и в комнату были внесены и распахнуты четыре серебряных, покрытых эмалью шкатулки. Радель выбрал что-то из их сверкающего содержимого. Первыми были тонкие, едва заметные, цепочки с нанизанными на них крошечными рубинами; их вплели в волосы Дэмиена. Золото на его лоб, золото на талию. Затем — цепь, прикрепленная к ошейнику. Она также была золотой: крепкая золотая цепь, заканчивающаяся золотым жезлом для конвоира, сделанным в форме кошки, держащей в пасти гранат. Еще немного и Дэмиен начал бы звенеть при движении.
Но это было не все. Оставался последний штрих; еще одна хорошая золотая цепь между двумя одинаковыми золотыми приспособлениями. Дэмиен не понял, что это, пока слуга не подошел и не закрепил зажимы для сосков на нужном месте.
Он отдернулся — слишком поздно, кроме того, он ударился спиной и упал на колени. Пока его грудь поднималась и опускалась, тонкая цепочка покачивалась.
— Краска смазалась, — сказал Радель одному из слуг после тщательного осмотра лица и тела Дэмиена. — Здесь. И здесь. Нанесите снова.
— Я думал, Принцу не нравится краска, — сказал Дэмиен.
— Не нравится, — ответил Радель.
Это было привычно для Виирийской знати одеваться с приглушенной пышностью, тем самым отделяя себя от кричащей яркости своих питомцев, которыми они демонстрировали свой достаток. Это значило, что Дэмиен, обвешанный золотом, сопровождаемый через парадные двери на цепи, не мог быть ни с кем спутан. В зале было людно, но он выделялся.
Как выделялся и Лорен. Его светлая голова была узнаваема издалека. Взгляд Дэмиена сфокусировался на нем. Слева и справа придворные замолкали, отступая назад, освобождая путь к трону.
Красный ковер, с вытканными на нем сценами охоты, яблонями и акантовыми листьями по краю, протянулся от двойных дверей до возвышения трона. Стены были задрапированы гобеленами, где преобладал такой же насыщенный красный. Трон был обит тем же цветом.
Красный, красный, красный. Лорен дисгармонировал. Дэмиен почувствовал, как его мысли начали путаться. Только концентрация удерживала его в вертикальном положении. Спина болела и пульсировала.
Он с усилием оторвал свой взгляд от Лорена и направил его на хозяина того публичного спектакля, который был готов вот-вот начаться. В конце длинного ковра Регент восседал на троне. В левой руке, облокотившись ею на колено, он держал золотой скипетр власти. Позади него, в полном парадном одеянии, стоял Виирийский Совет.
